– Да. Мальчик и девочка. Стояли за моей спиной, держались за руки и смотрели на меня с интересом.

– С гастрономическим?

– Нет, с обычным человеческим. Если такое определение вообще применимо к марёвкам. Девочка была побойчее. Она спросила, чего я реву и как меня зовут. Я, разумеется, рассказала. Спросила, как их зовут. Они представились.

– У них есть имена?

– У них были имена когда-то давно. Так давно, что они уже и забыли. Поэтому разрешили называть их марёвками. Я сказала, что реву, потому что боюсь папиного наказания. А они о чем-то пошептались и предложили наказать моего папу. Я чуть было не согласилась, а потом подумала, что папа ни в чем не виноват и наказывать его не за что.

– Мудрое дитя, – похвалил Арес.

– Накатывает иногда. А марёвки спросили, кого бы я в таком случае хотела наказать. Я сказала, что никого, и что если они хотят помочь, то пусть проводят меня до Змеиной заводи.

– Проводят или покажут дорогу? – уточнил Арес.

– Дорогу я и сама знала. Мне просто было страшно и немного скучно идти по болоту одной.

– То есть как это: знала дорогу? Тебя брали на болото с младенчества?

– Нет, конечно! Я просто знала.

– И болотные детки тебя проводили?

Аграфена молча кивнула.

– И пока провожали, ни разу не попытались присосаться и отформатировать твою память? Может, все-таки отформатировали?

– Нет, – сказала Аграфена твердо. – Ничего они не форматировали. Мы просто шли и болтали. Они рассказали, что живут на болоте очень давно, что здесь им скучно и все время хочется кушать. У меня с собой были конфеты, я им предложила. Они отказались.

– Ну разумеется!

– Отказались и предложили сыграть в прятки.

– А ты?

– Я тоже отказалась. Я была странной, но здравомыслящей девочкой и прекрасно понимала: чем больше времени я проведу на болоте, тем сложнее будет объясняться с родителями.

– Они расстроились?