Болото больше не казалось Стеше ни чуждым, ни пугающим. С каждым разом она чувствовала его все лучше и лучше. И в тумане, тут же обступившем их с бабой Марфой со всех сторон, ориентировалась хорошо. Болотный домик виделся ей в этом тумане маяком. Не глазами виделся, а внутренним взором. Кто бы мог подумать, что Стеша поверит в саму такую возможность!

– Спрашивай, – сказала баба Марфа, когда земля под их ногами начала пружинить и хищно причмокивать.

– Я уже спросила, – сказала Стеша. – Почему этот… почему фон Лангер назвал вас тетушкой?

– Потому что я и есть его тетушка. Не родная, а так, седьмая вода на киселе. Мой отец и его бабка были кузинами. Бабка вышла замуж за немца и уехала жить в Германию.

– За немца?

– В те времена, Стэфа, это было не зазорно. Особенно в аристократической среде. – В голосе бабы Марфа послышалась нескрываемая ирония.

– То есть он сказал правду, когда назвал вас графиней? Вы графиня?

– И ты тоже. Стефания, ты потомок древнего и некогда весьма влиятельного дворянского рода Каминских. – В голосе бабы Марфы слышалась все та же ирония, словно она и сама не верила в то, о чем говорила.

– Этого не может быть, – прошептала Стеша.

– Почему? Потому что ты не желаешь быть графиней?