– Не давал мне никто никаких подарков.

Или встречу с Гордеем Петровичем можно считать подарком?

– Тебе не давала, а плату с тебя может взять. – Лицо нянюшки потемнело, морщины на нем сделались еще глубже и еще уродливее, как у бабы Яги из сказки. Вот только баба Яга была злая, а Аграфена добрая.

– Мне надоели эти загадки, – сказала Мари твердо. – Всю жизнь маменька не подпускала нас с Анютой к болоту.

– Правильно делала, – проворчала нянюшка. – Моя б воля, я бы вас вообще отсюда увезла. Но Иван Ильич, дай бог ему здоровья, не желает. Уж насколько он вашу матушку любит, а тут держится твердой позиции, все талдычит про какие-то корни.

Философствования про корни Мари слышала не раз, особенно после пары пропущенных отцом рюмашек вишневой наливки. А вот о том, что маменька хотела увезти их с сестрой подальше от болота, узнала впервые.

– А я так думаю, что не корни это. – Нянюшка понизила голос до шепота. – Это она его держит. Не пускает. Его держит, а через него и вас троих.

– А зачем? – спросила Мари так же шепотом.

В другое время она бы россказни Аграфены даже слушать не стала. Но после сегодняшнего происшествия ей захотелось разобраться, что происходит.

– А мне откуда знать? Может, у нее на вас расчет какой. А может, скучно ей. Обычному человеку ее никогда не понять.