Пару маневров — Леша накрутил веревку поверх куртки и вздохнул:

— Готово. — Он смотрел отчуждённо и неприступно: — Заметите подозрительную активность — не тяните резину. Обе навалитесь и спасайте меня, а если не получится…

— Что значит не получится? — омертвевшими губами пробормотала Настя.

— Я не ручаюсь за успех, мы обсуждали это, Насть. Возможно, мне повезет — должно хоть раз в жизни повезти. Возможно, я там крякну и мне придется жениться на Малине и подтанцовывать ей до смерти…

Он оглянулся на импровизированную подножку из брусков и взобрался на стол. Пятна, протертые коленками, перелились грязным блеском, как бедняцкие медяки. Зеркальная ласа излучилась теплыми, атласными переливами. Он отвернулся от баюкающего штиля, и гладь словно учуяла свежую плоть и закружила в утробной воронке.

— Подожди! — Настя всплеснула руками и подбежала к парню. — Вдруг веревка изношена или потерта или порвется внутри?

Леша прижал ее ладошки друг к другу, поцеловал обе и потряс самодельными поводьями.

— Она новая. Ты просто боишься меня отпускать.

— Боюсь, — сказала Настя, чуть не плача. Она постоянно оглядывалась на портал. Внутри зеркального улья размазался стальной мед, забив призрачные соты вокруг воронки тягучей тиной. В эпицентре стального улья вспышками заметался изумрудный пожар — языки пустили корни в дремлющие соты, и зеркало запылало нефритовым пламенем.

Леша намотал на кулак кончик веревки.

— Ну, ни пуха.

Пару мгновений — и он дотронулся до изумруда. Что-то прошептал, оглянулся на зрителей и, без слов, ухнул в бурлящее огниво. Поводок заскользил по полу, как неповоротливый, ленивый питон. Спустя минуты, показавшиеся девочкам несколькими часами, веревка провисла лианой. Тогда же Настю схватила паника.

— Малина могла соврать ему, чтобы залучить к себе! Вдруг она подстережет там и заколдует?

— Малина любит Лексея, и он согласился на жертву — думаешь, она стала бы врать перед таким ответственным событием?

— Она запудрила голову Жанне, свела с ума Матвея, — естественно, мне сложно проникнуться к ней доверием.

Таня подсобрала перекрученные поводья и посмотрела на круг света, сфокусированный в середине провисшей веревки.

— Знаешь, люди пляшут на граблях, а потом стоят насквозь продырявленные, вытирают кровь и плачут: где я оступился? Я не оправдываю Малину — она заслуживает наказания. Но скажи, как выглядит их общение с Малиной после Олесиной гибели?

— Безрассудно и опрометчиво, — ответила Настя. — Я поэтому волнуюсь за Лешу. Он спятил на мести и лезет в жгучее пекло. Я предлагала замкнуть Малину другим способом — разбить зеркало, пока она в цикле. А Леша закусил удила — нет, говорит, хочу извести ее морально, хоть ты тресни!