На царицу навалились и другие заботы. Ей следовало восстановить свое личное богатство, а также армию и флот. Теперь Египет был достаточно состоятелен для того, чтобы позволить себе и то и другое. Голодные годы опять прошли, сменившись периодом процветания. В Риме стали пользоваться популярностью произведения искусства и всяческие безделушки, и александрийские ремесленники начали извлекать выгоду из этого спроса. Всегда славившийся своими ремесленными изделиями Египет теперь экспортировал их в огромных количествах.

Правда, скульптура еще больше пошла на спад. Традиция слишком укоренилась, чтобы ее менять, и александрийские скульпторы этого периода, не способные придумать что-то новое и в еще большей степени не умевшие реализовать задуманное, не могли с ней порвать. Их стремление гармонизировать древнеегипетские и греческие идеалы порождало только нечто низменное и неблагородное. Живопись также находилась в упадке. Антифил, завистливый современник Апеллеса, Елена, уроженка Александрии, и, возможно, Филоксен из Эритреи, который приобрел известность своей мозаикой, изображавшей Александра Македонского в битве при Иссе, не имели последователей, а художники, жившие в правление поздних представителей династии Птолемеев, использовали свой талант, чтобы создавать интерьеры домов и делать портреты своих заказчиков. Последние имели двойную цель: при жизни они украшали одну из комнат в доме клиента, а после смерти помещались на его мумию. Иначе ситуация обстояла с огранкой и гравировкой драгоценных камней, изготовлением колец и побрякушек, чеканкой чаш и бокалов – всем, чем жаждет обладать богатый клиент, имеющий хороший вкус. Александрийские мастера могли работать с любым материалом – золотом, серебром, другими металлами, хрусталем, стеклом и обсидианом.

Клеопатра не сумела воспользоваться этим преимуществом, и ее монеты не выдерживают сравнения с отчеканенными в правление предшествующих Птолемеев. Эскиз оказался неудачным, а сами они не производили должного впечатления. На них царица была изображена в образе Афродиты, держа на руках младенца Цезариона, олицетворявшего Эроса. Возможно, таким образом она пыталась намекнуть, что ее сын от Цезаря – следующий в очереди на трон.

Царица не могла (да и, возможно, не хотела) помешать появившейся в правление второго представителя династии Птолемея практике использования медной монеты на внутреннем рынке и серебряной – в операциях, связанных с экспортом. Кроме того, она была не в состоянии избавиться от сформулированного ее предшественником ложного убеждения в том, что снижение реальной стоимости монет является быстрым путем к обогащению. Ее серебряные монеты были изготовлены из сплава трех металлов, а стоимость медных монет составляла всего 1/480от сильно обесценившегося серебра.