На рассвете 2 сентября 31 г. до н. э. флот Антония, покинув причалы, вышел в море и построился в линию. За ним, ведомая Клеопатрой, следовала египетская эскадра, состоявшая из более быстрых легковооруженных кораблей, которые по сигналу царицы ушли на левый фланг, где располагались бронированные корабли. На другой стороне ожидали атаки построенные в боевой порядок корабли Октавиана. Но битва все не начиналась. Сложные в управлении и маневрировании из-за размера и такелажа, огромные корабли Антония медленно разворачивались в линию, и, заметив неразбериху, Октавиан дал своему центру сигнал вступить в бой с врагом.

К линии фронта сразу же бросился рой либурнских галер. Они группировались по две, по три вокруг бронированных кораблей, разбивая в щепки весла своих жертв. Обремененные боевыми машинами и переполненные солдатами гиганты не могли избавиться от своих мелких противников и, следовательно, оказались в невыгодном положении, когда сражение стало общим. Это была битва до победного конца. Пощады не просили и не давали: корабль шел на дно, а победитель направлял свое судно к следующей жертве. Не имея легких судов, капитаны Антония рассчитывали на египетские корабли, и, когда битва была в разгаре, они с тревогой искали своего союзника, но тщетно – эскадра Клеопатры обошла дружеские и вражеские фланги и, оказавшись вне досягаемости, легла в дрейф.

Несведущий в морском деле Антоний оставил управление флотом подчиненным. Он сопроводил корабли в море и затем занял позицию в левом крыле, где можно было наблюдать за ходом битвы. На душе у него было неспокойно, и надежда, что Клеопатра в последний момент смилостивится, исчезла, когда он заметил, что ее корабли уходят в открытое море. Итак, настал момент, когда надо было сделать выбор между долгом и бесчестьем, и он выбрал второе. Десятью годами ранее Антоний беззаботно покинул Клеопатру и отправился в Брундизий, но теперь он не мог поступить так же. Через минуту Антоний уже направлялся к египетским кораблям, стоявшим неподалеку на веслах, покачиваясь на небольших волнах. Его приняли на борт, подняли паруса и взяли курс на Африку. Клеопатра снова одержала победу.

Три дня и ночи Антоний сидел на носу флагмана, охваченный раскаянием, которое настигает всех дезертиров. Там он оставался глух и нем ко всем вокруг, пока служанка, коснувшись его плеча, не передала ему сообщение от царицы. Но Антоний только отмахнулся от посланницы, и женщина ушла. Второй девушке повезло больше: Антоний поднялся и, пошатываясь, пошел по корме в большую каюту, где сидела Клеопатра, разговаривавшая с дамами. Она приветствовала Антония, как будто ничего не случилось. Царица заставляла его есть и пить, постоянно говорила об их совместных планах в Египте, о победе, которую он одержит в Парфии в ближайшее лето. Тем не менее угрюмость Антония не ослабла, и проникновенные слова были потрачены впустую. Царица посоветовала ему высадиться в Паретонии. Там находился легион, во главе которого Антоний мог войти в Александрию как победитель.