Агриппа, флотоводец Октавиана, находившийся на Коркире, более четко понимал, как использовать флот. На протяжении зимы 32/31 г. до н. э. он патрулировал побережье и следил за врагом, стоящим в Арте. В течение этих месяцев ни одно судно не попало в залив и не было выпущено из него, и блокада была настолько плотной, что весной Октавиан незаметно проскользнул по морю, высадил войска и спокойно занял возвышенность к северу от залива. Одновременно Агриппа поднял весь свой флот, и задуманное Октавианом объединение войск, в котором сомневалась Клеопатра, завершилось прежде, чем Антоний, попусту тративший время в Патрах, успел опомниться.

Это подвергало опасности находящийся в Арте флот, и Антоний ускорил создание группировки войск на суше. Он крайне нуждался в солдатах, поскольку с помощью кораблей вряд ли было возможно что-то предпринять, а некоторые из них вообще не могли выйти в море. Во время долгой зимы дисциплина на борту сильно ухудшилась. Экипажи дезертировали полным составом, суда нуждались в капитальном ремонте, запасов не хватало. Агриппа, с другой стороны, хорошо служил своему господину. Он держал корабли в боевой готовности, а офицеры и экипажи страстно желали ударить по врагу. Но Октавиан был осторожен. Море оставалось его единственным путем сообщения с Италией, и он, опасаясь возможности лишиться этого пути, оставил инициативу врагу.

Такова была ситуация, когда Антоний и Клеопатра, прибыв на линию фронта, разбили лагерь на мысе Акциум на южном берегу пролива, соединяющего море и залив. Первая цель Антония была вполне очевидна. Пока враг располагался на дальней стороне пролива, безопасность стоящего на якоре в заливе флота находилась под угрозой, и, как только Антоний почувствовал в себе достаточно сил для того, чтобы выбить Октавиана с занимаемой им позиции, он пересек пролив и напал на своего противника. Но последний был к этому готов. Он укрепил свой лагерь, и, хотя передовые оборонительные сооружения были снесены, оборона выстояла. Короче говоря, нападение потерпело неудачу, и Антоний в отчаянии отступил к мысу Акциум.

Это была серьезная ошибка, причиной которой стали стратегические просчеты, допущенные Антонием. Как продемонстрировали его действия во время Парфянской кампании, он был второразрядным командиром, склонным колебаться, когда необходима решительность, и действовать, когда требуется выжидать. Его мужество было неоспоримо, а вот лидерские качества вызывали сомнения. Как только его флот вошел в залив Арта, он должен был обезопасить оба берега ведущего в него пролива и не подпустить врага. Жажда удовольствий стала для Антония фатальной, уничтожив его военный инстинкт. Два лета в Эфесе и на Самосе и зима в Афинах были потрачены впустую на легкомысленные развлечения, и теперь ему предстояло понести тяжелую расплату за эту глупость.