Сходство взглядов Витте и Зиновьева неудивительно. Витте знал и уважал Зиновьева, отзывался о нем как о выдающемся дипломате, прекрасно знающем дела на Среднем Востоке. В определенном смысле Витте и Зиновьев разделяли взгляды Грея и Николсона. Англичане тоже считали, что Британия не сможет остановить силой продвижение России на юг и соглашение, закрепляющее Южную Персию за Британией, выгодно исключительно британцам. С такой точки зрения со стороны России соглашение выглядело большой и ненужной жертвой. Парадоксально, но те русские, чей анализ совпадал с анализом Грея; кто был согласен с его утверждением, что Британия отказалась лишь от видимости, в то время как Россия отказалась от реальных возможностей, они никогда не подписали бы такую конвенцию.

Глава 8 Неудобный союз

Глава 8

Неудобный союз

Российское правительство полагало, что персидские статьи договора 1907 г. включали в себя обязанность Британии не вмешиваться в деятельность России в российской сфере влияния. Сэр Э. Грей молчаливо поощрял такую интерпретацию. Много лет спустя он писал: «Я вовсе не ожидал, что соглашение уменьшит русскую активность на севере Персии. Невозможно было пустить в обратном направлении стрелки часов, и без того отпустивших так много времени на независимость Персии; но я надеялся, что эти часы можно остановить. В некотором смысле так оно и было, ибо русские ограничили свою деятельность севером страны. Русские министры иностранных дел, освободившись от постоянного ожидания неприятностей от британского соперничества в Тегеране, готовы были действовать не спеша; но русские агенты решили, что в русской сфере у них развязаны руки, и там часто делались вещи, несовместимые с «целостностью и независимостью».

В то же время персидская революция следовала своим бурным курсом. В день подписания англо-русского договора Амин ос-Солтан был застрелен тебризским фанатиком Аббасом-агой, членом террористического политического клуба (энджомена). В прессе открыто высказывались угрозы жизни самого шаха:

Шах и его сторонники не собирались договариваться с меджлисом, и русский посланник Н.Г. Гартвиг поощрял их в пренебрежительном отношении к конституции. Воспитанный в атмосфере Азиатского департамента Министерства иностранных дел и преданный его империалистическим традициям, Гартвиг был одним из тех, кто во время подписания соглашения считал, что его страну лишают зрелого фрукта, готового упасть прямо в руки. Он решил, что единственный путь сохранить достижения русской дипломатии последних лет – это любыми методами добиваться сохранения на троне Мохаммада Али-шаха, который еще в роли валиада в Тебризе показал себя вполне сговорчивым.