Финансовый кризис набирал силу задолго до падения Lehman Brothers. В августе 2007 г. французский банк BNP Paribas заблокировал вывод средств из своих субстандартных ипотечных[266] фондов. В сентябре 2007 г. британцы выстраивались в очереди, чтобы забрать свои деньги из Northern Rock, имевшего штаб-квартиру в Ньюкасле. Это стало первым паническим изъятием вкладов в стране с 1866 г., когда рухнул банк Overend, Gurney and Company, вдохновив Уолтера Бэджета на выдающуюся книгу «Ломбард-стрит: Описание денежного рынка» (Lombard Street: A Description of the Money Market), которая вышла в 1873 г. В конечном итоге Банк Англии был вынужден национализировать Northern Rock. 24 октября 2007 г. инвестиционный банк Merrill Lynch объявил о крупнейших квартальных убытках (2,3 млрд долл.) за всю свою 93-летнюю историю.

Крах Lehman Brothers стал камушком, сдвинувшим лавину. Рынки накрыла паника, и даже самые прекраснодушные обозреватели мировой экономики начали подозревать, что что-то идет совсем не так. К завершению рабочего дня 15 сентября промышленный индекс Доу–Джонса упал на 504 пункта (4,4 %); акции ворочавшей триллионами страховой компании AIG, работавшей в 130 странах, упали более чем вдвое, а акции двух остававшихся на рынке инвестиционных банков США, Morgan Stanley и Goldman Sachs, потеряли одну восьмую часть стоимости.

Кризис быстро распространился по всей экономике. Миллионы людей потеряли свои дома или их задолженность по кредитам превысила стоимость обеспечения этих кредитов. В 2008 г. взыскания по ипотечной задолженности были обращены на 1,7 млн домов и квартир, в 2009 г. – на 2,1 млн. Пострадавшими стали не только обладатели субстандартной ипотеки, попавшиеся на соблазнительные условия кредита, но и те, кто брал ипотеку на обычных условиях. В результате потребители запаниковали. Регулярный опрос домохозяйств, проводимый Мичиганским университетом, показал, что американцы уже 30 лет не испытывали такого потребительского пессимизма. В последнем квартале 2008 г. реальный ВВП сократился на 8,2 % в годовом исчислении. К концу года глобальный рынок акций потерял более 35 трлн долл., а американские домовладельцы – еще 7 трлн долл. в ценных бумагах. С учетом потерь разнообразных юридических лиц (не зарегистрированных на бирже и неакционированных компаний) общемировые потери рынка ценных бумаг составили почти 50 трлн долл. – примерно четыре пятых мирового ВВП за 2008 год^{378}.

Спекулятивные «пузыри» свойственны капитализму и человеческой натуре в целом: вспомним тюльпановую лихорадку в начале XVII в., когда голландцы платили невероятные суммы за луковицы тюльпанов, или крах финансовой пирамиды Компании Южных морей в начале XVIII в., когда англичане, как одержимые, скупали акции компании, торгующей государственным долгом. Животные инстинкты порой подавляют рациональное мышление, и люди бросаются в отчаянные, ужасающие авантюры. Все пузыри в конце концов схлопываются, когда надежды и ажиотаж сталкиваются с суровой реальностью, но не все пузыри схлопываются с одинаковыми последствиями. Экономические последствия такого крушения иногда бывают относительно мягкими – так было, например, с бумом доткомов или с резким ростом акций весной 1987 г. Другие схлопывания приносят тяжелые дефляционные последствия, способные годами сдерживать развитие экономики. Для того, чтобы схлопывание спекулятивного пузыря погрузило экономику в хаос, нужно нечто большее, чем просто наличие проблемных активов, которые могут быстро обесцениться. Необходимо, чтобы держатели этих активов были серьезно закредитованы. В 2008 г. оба этих условия были перевыполнены с большим запасом – так же, как это было в 1929 г.