— Держи. Готово.

Он швырнул Анисиму рубашку. Оглядел сквозь свои толстые линзы стены комнаты в книжных стеллажах.

— Ого! Оказывается, твой отец образованный человек. Или это для декорации, дань моде?

— Без меня в эту комнату не входить. Понятно? — сказал Анисим, натягивая рубаху. — Пошли отсюда.

— Сейчас, — сказал Олег. Он подошел к одному из стеллажей, близоруко наклонившись, почти касаясь носом книжных корешков, стал читать надписи на них. — Нет, вполне профессиональная библиотека. Все для дела: словари, справочники. Никакого пижонства, квинтэссенция научной мысли. А вот еще — Блок, Баратынский… Фейхтвангер, Платонов, Фолкнер… Он у тебя и в литературе смыслит?

Анисим застегнул рубаху, затянул пояс на джинсах. Взял Олега за плечи и повернул его лицом к двери.

В столовой Марианна, скинув свои белые туфельки, уютно устроилась в углу дивана. Она чувствовала себя спокойно, как дома.

Анисим вытащил из кармана ключи от квартиры, бросил их на стол.

— Завтра под вечер приеду вместе с матерью. Она, наверное, захочет с вами познакомиться. А теперь — пока!

Марианна помахала ему с дивана рукой. И Анисим опять подумал, что уходит из собственной квартиры как из чужой, где он успел изрядно поднадоесть хозяевам.

Олег вышел проводить его в переднюю. Теперь вид у него был печальным и усталым, а лицо еще некрасивей и бледней, чем обычно. И очки на тонком, унылом носу сидели, как всегда, косо, а стекла у них были непротертые, замусоленные, — они и на земле сегодня валялись, и побывали в милицейских руках. А Олег среди всех треволнений дня так и не протер их.

— Говорят, что трудности закаляют человеческую душу, — сказал он. — Может, это и так. Но унижения наверняка ее разрушают. У меня, Аська, что-то погано на сердце. Марианна права: такой день должен остаться в памяти на всю жизнь. А тут… пинки в живот, драка. И тебе, бедняге, досталось.

— Ничего, — усмехнулся Анисим, — заживет. Зато вам с Марианной будет о чем рассказывать внукам.

— А как ты думаешь, Борька и дружки не могли выследить, куда мы поехали? — уныло спросил Олег.

— Да нет. Они, по-моему, уже выпустили пар. Не будет же Борька всю жизнь тебя бить. К тому же мы добирались на перекладных…

— Пожалуй, ты прав, — вздохнув, согласился Олег.

— Так что живите спокойно. И лучше вам никому не открывать двери. Если хочешь, я приеду завтра с утра.

— Приезжай. Так будет спокойнее.

— Ну ладно, привет! Все будет нормально. Во всяком случае, сегодня, — сказал Анисим.

Час назад Анисиму не хотелось ехать на дачу. Даже мысль о том, что надо разыскать в лесу Риту, Татьяну и Сергея Петровича, стала вдруг противной. И вообще было неприятно думать о них. Черт с ними! Случившегося не поправишь. Не хотелось никакой суеты, никаких волнений, никакой боли. А сейчас опять нетерпение вдруг стало овладевать им. Оно было таким жгучим, что требовало немедленных действий. Анисим даже стиснул зубы от этого захватившего все его существо, унизительного нетерпения. И Анисим подумал, что если у Олега и Марианны все неприятности на сегодняшний день действительно позади и они могут теперь спокойно нежиться в чужой квартире, то совсем не известно, что еще ждет сегодня впереди его, Анисима. Что он еще натворит? А он уже чувствовал: натворит.