— Я видел Филомену в Риме, — сказал он.

— А! — воскликнула старуха, взглянув на него пристально. — И она сказала, чтобы вы приехали сюда!

— Да, это была ее мысль, и я очень, очень рад, что приехал. Вы знаете, сегодня день моего рождения!

Это, конечно, было совершенной неправдой, но у Тони был свой план.

— День рождения! Buona festa, Signore, buona festa[208]. Баббо, ты должен достать бутылку стравекьо, чтобы выпить за день рождения синьоре.

— Не теперь, — сказал Тони, не давая старику встать. — Но, может быть, мне подадут одну бутылку к завтраку и тогда мы бы все выпили вместе? — Он остановился и затем прибавил: — Кстати, Филомена сказала мне, что синьорина Катарина, австриячка, здесь. Это верно?

— Да, — ответила старуха, глядя на него все тем же испытующим взглядом. — Она здесь, но она ушла гулять.

— А! — Тони перевел дыхание. — Вы знаете, когда я ехал наверх на извозчике, я подумал, как будет приятно, если вы устроите мне праздничный завтрак, а я попрошу синьорину присоединиться ко мне?

Он посмотрел на старика, когда говорил это, зная, что в семье настоящим поваром был тот и его надо улещивать, чтобы он показал свое искусство.

— Sicuro, — кивнул тот. — Я постараюсь, синьоре, хотя времени мало. Но боюсь, что синьорина не придет к завтраку!

— Почему не придет? — спросил Тони, отлично зная почему.

— Она никогда не бывает дома в это время, — вставила старуха тактично.

— Хорошо, — сказал Тони, поднимаясь. — Вот что мы сделаем. Вы приготовите самый лучший завтрак на двоих и подадите его — когда бы? Сейчас половина одиннадцатого. В половине первого? Отлично. А я пойду поищу синьорину. Вы знаете, в какую сторону она ушла?

— Я покажу вам, — сказала старуха, вставая, и заковыляла рядом с ним к воротам. Она указала на дорожку, которая вела к концу острова, — дорожку, которую Тони знал так хорошо, потому что она вела к краю утеса, где был укромный уголок Каты. — Синьорина пошла по этой дорожке, вы ее знаете. — Затем она схватила его за руку и прошептала: — Signorino, signorino! Не встречайтесь с нею, если и на этот раз вы не сможете остаться. Она тоскует о вас, и она такая слабенькая!

— Не беспокойтесь, — сказал Тони, похлопывая ее старую, сморщенную руку. — Посмотрите, чтобы Баббо приготовил хороший завтрак, — я сделаю остальное.

Когда все сыны Божьи запели вместе от радости…

Тони не спешил. Не стоило уставать, он был уверен, что найдет Кату на ее любимом месте над морем, и даже если она пошла на то место, где они купались вместе, у него все-таки хватит времени. Он так хорошо знал дорожку, к тому же, по-видимому, не изменилось ничего, только вспаханное поле немного дальше врезалось в целину. По выходе из деревни дорожка стала шире, и Тони оказался среди старых лоз, подпертых высокими кольями, как хмель, и вдохнул прелестный запах цветущих бобов. Папоротники, венерины волоски, камнеломка и другие мелкие травы росли в трещинах грубых стен, шедших уступами, где жили ящерицы; по краям поля алели первые маки рядом с последним лесным нарциссом. Минут через пятнадцать он достиг конца старых виноградников и вышел к маленькой роще высоких деревьев, где короткая трава была полна белых фиалок, подснежников и цикламенов. За рощей, среди кустов вечнозеленых растений и карликового дуба, были разбиты новые сады, которые, как зеленый водопад, расстилались вниз по склону почти до самого моря.