— Что нас учили «отдавать» себя и при этом так эгоистически наслаждаться этим; и тогда мы теряли понимание, вернее — смирение, с которым мы должны принимать в дар самого человека? Так?

— В этом роде, хотя ты слишком упрощаешь. Вещи, которые мы купили утром, имеют для меня только символическую ценность. Каждую минуту, если бы ты захотела, ты могла бы сберечь мои деньги и испортить мне утро. Но ты этого не сделала. Моя жизнь, мое тело, мой разум и все мое существо — гораздо ценнее, несравненно ценнее, чем эти грязные клочки бумаги, от которых мы отделались. Если ты примешь в дар самого меня, а я знаю, что ты примешь — так же изящно, как ты приняла мои подарки «на жизнь в любви», — то ты действительно отдашь себя. Как я плохо выражаюсь!

Ката не ответила, но взяла его руку и поцеловала ее.

«Как буржуазно у меня получилось с этими деньгами, — думал Тони, умываясь к ленчу. — Она проста и справедлива во всех таких вещах, и она приняла бы нежно и грациозно все то малое, что я могу подарить ей. Она не презирает вещей, у нее нет ложной скромности. Я надеюсь, она становится счастливее от того, что ест мой хлеб, и пьет мое вино, и носит убогие наряды, которые я могу подарить ей; счастливее, чем если бы все это было ее собственное. Но, черт возьми, нельзя же дать на чай герцогине! И, черт возьми, я забыл купить ей новую шляпу, ей так идет старая».

IX

IX

— Я рада, что сегодня Баббо не проявил всех своих талантов, — сказала Ката, прибавляя себе spaghetti al burro[229], которые Мамма оставила на столе. — Мне понравился твой вчерашний завтрак, Тони. Он был отличный, но я бы не смогла есть это сегодня опять.

— И я тоже. И я думаю, что мы выпьем лимонаду вместо вина. Вино не следует пить в середине дня. Будем пить вино вечером.

— Что за невероятное количество spaghetti, — сказала Ката, глядя на свернувшиеся кольцом массы, которые почти не уменьшились от того, что их ели. — Как итальянцы могут есть столько? Помогает ли климат, или вино, или привычка? Так, например, немцы пьют пиво.

— Как ты мила в этом платье, — сказал Тони, глядя на нее с восхищением. — Я должен достать себе пару туфель на веревочной подошве, чтобы созерцать его.

— Ах, не порти комплимента! Ты всегда будешь говорить мне все приятные вещи, которые тебе приходят в голову, Тони?

— Тогда бы я говорил весь день.

— Ну хоть иногда, один раз в час или вроде этого? Ты знаешь, как важно для женщин, чтобы им говорили, как ими восхищаются, и любят, и желают их? Мы должны делать вид, что мы так сильно уверены в себе, а на самом деле этого нет. Нас все время надо убеждать в этом. Если бы ты знал, как женщина благодарна за каждый краткий миг подлинного восхищения! Мы похожи на кошку перед блюдцем с молоком — мы слизываем только сливки. Но это должны быть настоящие сливки, понимаешь?