— О чем ты думаешь?

— О тебе и Веласкесе, и сколько времени мы здесь, и о цикадах и фонтанах, и о коктейлях из росы.

— Обо всем сразу?

— Нет, но все это смешано вместе и называется «потоком сознания»[239].

— Для кого коктейли из росы? Для меня? Или для Веласкеса?

— Нет, для бедных самок-цикад, они спиваются с горя, потому что их возлюбленные стрекотали фальшиво и теперь опозорены.

— О Тони, какие печальные истории! Бедные маленькие леди-цикады! Они так и не могут найти для себя возлюбленного?

— Им так надоедает свойственная их племени преданность искусству, что они заводят пылкие романы с древесными лягушками, и тогда им приходится постригаться и идти в лягушечьи монастыри, которые устроены под большими мухоморами.

Ката повернулась на спину, вытянулась, зевнула и подняла колено. «Удивительно, — думал Тони, — как мне хорошо с ней; ведь она всегда изящна, даже в свои наиболее бессознательные мгновения. Не думаю, чтобы в ней было много немецкого».

— Сколько сейчас времени, ваше лордство? — спросила Ката.

— Фрейлейн Катарина, разве я не говорил вам, что слово «лордство» не употребляется?

— Да, ваше лордство.

— Без десяти четыре, дорогая. Однажды мне пришлось пойти пить чай к одному старику, который только что получил первый титул. Служанка внесла чай, когда жены не было в комнате. Он окинул служанку грозным взором и сказал низким торжественным голосом: «Сообщите ее милости, что чай подан». И бедная служанка, которая нервничала как невеста, пропищала: «Да, ваше лордство». Он был в ярости. Наверное, они муштровали ее много дней и перестарались.

— Я не знала, что в Англии вы тоже разводите эту герргехеймратскую[240] галиматью, — сказала Ката, вставая с постели и приоткрывая ставень. Ее тело внезапно стало бело-золотой статуей в луче солнца.

— Какие загорелые у тебя лицо, и руки, и лодыжки, Ката!

— Да, — сказала Ката, грациозно поворачиваясь перед зеркалом. — Я похожа на игрушечных свинок, белых с черными пятнами, не правда ли?

— О, что за богохульство! Почему у тебя такое гладкое и белое тело?

— Я вылупилась из яйца среди гиацинтов. Ты мне сказал это, иначе я бы не знала. Я хочу пить.

— Пойдем и съедим cassata alia siciliana в кафе, а потом потихоньку пойдем к нашему бассейну.

— О да, это будет чудесно. Кто выдумал cassata, Тони? Это, наверное, был удивительный человек.