Она встала и прибавила:

— Приходи, когда пробьет десять, как только услышишь первый удар. Я буду ждать.

Колокола еще отзванивали последние удары, когда Тони осторожно открыл дверь Каты. Он увидел, что комната наполнена слабым рассеянным голубым светом, — так вот почему она обязательно хотела купить голубой шелковый шарф! Он сел на край кровати и нежно поцеловал Кату, а она лежала, улыбаясь ему, и глаза ее были ясные и открытые, и в них не было ни страха, ни печали.

— Ты хочешь, чтобы я лег рядом с тобой, Ката?

— Oh Herz, mein Herz! Ты помнишь, я говорила тебе это раньше? Да, я хочу, чтобы ты лег рядом со мной.

Он заключил ее в свои объятия и целовал ее без конца.

— Ты действительно хочешь меня, любимая? Может быть, лучше подождать?

— Нет, нет. Я хочу тебя теперь.

Тони ничего не сознавал, после того как заснул, пока не почувствовал на своей щеке лица и дыхания Каты и не услышал, как она сказала:

— Мой любимый, мой прекрасный, тебе надо уходить к себе. Давно рассвело, и Мария через несколько минут придет сюда с завтраком.

Но было невозможно уйти сразу, расстаться с Катой. Она лежала рядом с ним, облокотясь на подушку, и глядела в его глаза. Тони прижал ее к себе и прошептал:

— Ката!

— Да.

— Ты была счастлива прошлой ночью?

— Очень, очень счастлива. Нет слов.

— Все было как надо? Ты не грустишь?

— Нет, я счастлива совершенно, и я рада, и весь мир прекрасен.

— Я так любил, так любил тебя.

— А я тебя.