— В области есть такие врачи, что…

— Не хочу. Пусть это будет мой позор. Но и счастье будет мое. А если ты боишься и… отказываешься от него уже сейчас, то… уходи, Семен, и никогда не появляйся.

— Меланка, я не отказываюсь, но, понимаешь, голова колхоза — и вдруг… За такое спасибо не скажут… — сокрушался Коляда. — А Фросинья если узнает, то хоть из села беги…

— Если хочешь, я могу уехать… Кто-то идет. — Меланка подошла к окну.

Коляда надел плащ, взял фуражку. В хату вошел Дмитро.

— Так, значит, Меланка, договорились: если приедут из области, то придется обед или там ужин приготовить, — сказал Коляда, будто для этого и зашел.

— Почему сегодня так торопитесь? — бросил насмешливый взгляд Дмитро.

— Твое, Кутень, дело маленькое, за собой смотри, а то я шуток не люблю, — предупредил Коляда. — Как приехал сюда на заячьих правах, так и уедешь. — В уголках рта Коляды мелькнуло что-то похожее на улыбку. Он еще минутку потоптался возле порога, будто не мог оторвать от пола свои сапожищи, а потом обратился к Меланке: — Выйди, слово сказать хочу.

Меланка туже завязала дрожащими пальцами платок и покорно вышла за Колядой в сени. Они о чем-то долго шептались там, а когда она возвратилась, Дмитро увидел, что у Меланки заплаканные глаза.

25

25

За два дня Васько стал самым счастливым человеком в Сосенке, а может быть, и во всем Косопольском районе. Счастье встало перед ним в реальных образах электрической плитки и телевизора. Эти события оживленно обсуждались среди однокашников Васька, и ему приходилось по нескольку раз в день со всеми подробностями рассказывать, как Платон, приехав из Косополья, торжественно включил плитку, как быстро закипела в казанке вода и каким вкусным был борщ.

Чтобы опровергнуть возможные выпады скептиков, Васько пригласил всех в хату и торжественно продемонстрировал могущество изделия завода «Электронагрев. аппаратура». На плитку поставили чугун с водой, и глаза мальчишек замерли в ожидании. Васько уверил, что ровно через тысячу четыреста семь секунд вода закипит. Хлопцы хором начали считать секунды, раз за разом опуская пальцы в чугун.

Проходили десятки, сотни секунд, а вода и не потеплела. Черный чугун, который прошел сквозь дым и пламя печи, вызывающе поблескивал холодными боками, не желая покоряться никаким законам физики. Честь Васька и марки завода «Электронагрев. аппаратура» была под угрозой. Кое-кто из хлопцев уже бросил считать секунды и с сожалением смотрел на Васька.

— Девятьсот восемьдесят семь…

— Чтоб ты треснул! — сквозь слезы пожелал Васько старому чугуну.