— Мотя, — сказала кому-то Галина, — побудь за меня, брат приехал.

Платон, не дождавшись, пока выйдет Галина, завернул за угол сельмага и быстро пошел к пруду. Галина еле догнала его.

— Зачем ты приехал, что случилось? — испуганно смотрела она на брата.

— Случилось. — Платон ударил Галину по щеке.

Галина вскрикнула скорей от неожиданности, чем от боли, отшатнулась от брата.

— За что?

— Ты меня спрашиваешь? Я тебя буду спрашивать… Мостовой ночует у тебя? Говори!

— Вот ты о чем…

— Говори, а то…

— Ничего я тебе не скажу… Можешь ударить еще. Бей!

— Говори! Не притворяйся святой…

— Уходи отсюда, уходи! Я не оскорбилась, что ты меня ударил, но мне очень больно и стыдно за тебя. Уходи.

Платон смутился. На душе было гадко.

— Я не хотел… Но мне сказали…

— А какое им дело? Какое? Почему они лезут в мою душу? — перебила его Галина.

— Но я твой брат, я должен знать! Придется с Мостовым поговорить.

— Не подходи к нему… И не думай о нем плохо. Спасибо, брат, что проведал… Эх, ты…

Платон не остановил Галину. Вышел какой-то улочкой за село и зашагал, вздымая тяжелыми сапогами пыль. Злость пропала, осталось только чувство стыда. «Но она же не возразила, что Мостовой приезжает, — оправдывал он себя, — а если все в самом деле так, как говорил Бунчук?»

Его догнала старенькая трехтонка.

— Садись! — затормозил шофер. — Тебе куда?