Ефрейтор на миг замолчал.

— Объясните, почему… — сердито начал было замполит, но ротный перебил его.

— Пусть выскажется… — сказал он и чертыхнулся.

— Черта ты совсем напрасно вспоминаешь, Матвей Кузьмич, — спокойно заметил Георгидзе. — Этим ты своему заместителю не поможешь. И не объясняй ему, что перед нами точно такие же части, как и прочие фашистские, разве что они лучше вооружены или танков у них больше, а вот нутро у них одинаковое у всех, и бить их запросто можно и нужно. Вот это-то и нужно было говорить нашим солдатам, Матвей Кузьмич.

Георгидзе немного покурил трубку и продолжил:

— Это об отборности… а теперь о немцах. Твой заместитель пока еще не понял, что «немец» и «фашист» — это не одно и то же даже тогда, когда эти понятия и совпадают, а в данном случае перед нами находятся не только немцы, то и венгры. В моих глазах и те и другие — фашисты. И это нужно разъяснить нашим ребятам из пополнения, Матвей Кузьмич.

Ефрейтор снова пососал трубку, немного о чем-то подумал, а потом вздохнул:

— В головах кое у кого из нашей молодежи, Матвей Кузьмич, уже появились мыслишки о победном параде: мол, мы уже находимся на пороге великой победы. Все это, конечно, так, если смотреть на войну с позиции Верховного Главнокомандующего. А вот роте нашей еще много фашистов нужно уничтожить, чтобы дожить до этого самого парада. А в том, что такие настроения имеются в твоей роте, вини своего заместителя. Он забил солдатам головы мыслями о близкой победе, и они, конечно, хотят поскорее дождаться этого, мечтают поскорее вернуться домой с почетом и славой, но ведь сначала надо еще полностью разгромить врага… — Трубка у ефрейтора погасла, он выбил ее о ладонь и спрятал в карман. — Вот и все, Матвей Кузьмич. На досуге поразмысли над тем, что тебе сказал старый фронтовой друг.

Костров воткнул свою цигарку в снег.

— Жалко, что мы раньше не поговорили об этом, — пробурчал себе под нос командир роты.

— Знаешь что, Матвей Кузьмич, ты в своих сожалениях сам разбирайся. Я хоть и беспартийный, но кое-что в жизни повидал и хорошо знаю, что к чему, да и с тобой вместе как-никак три года уж бок о бок воюем. Встретились мы с тобой сразу же после того, как нас гитлеровцы здорово побили… Помнишь? Ваш полк фашисты тогда здорово расколошматили, и нашу часть тоже… Драпали мы тогда как зайцы, а потом сбились в кучу на берегу небольшой безымянной речушки… Вот тогда ты меня и спросил: «Что же нам теперь делать?» А я тебе ответил: «Давай сколотим из оставшихся ребят одну роту, лейтенант (ты ведь тогда еще лейтенантом был). Я, конечно, понимаю, что тогда совсем другое время было: это еще до Сталинграда произошло… Но я и сейчас хочу тебе сказать: «Давай сколотим как следует роту». Ты меня понял, Матвей Кузьмич?..