— Ну что же, может, и приеду, — сказал я.

Когда прощались, спросил его:

— Зайдешь к Софии?

— Не знаю, не знаю. Дел до черта. А времени в обрез.

Но он нашел время. Он пошел к Софии. И все рассказал. Так, как было. Только умолчал, что Петро Сергийчук ему, Дигтяру, приказал стрелять, а он отполз в сторону…

Мы с Петром были друзьями: он не хотел, чтоб это бремя упало мне на сердце. Кроме того, я киевлянин, у меня было больше шансов разыскать его Софию и сына.

Петро смотрел на меня. Каким был его взгляд? И решимость, и приказ, и мука. Он понимал, что означало для меня сделать невозможное, нечеловеческое. А кто же еще мог ему помочь?

— Скорее… — прохрипел он.

Я не мог шевельнуть рукой.

— Не оставлю тебя…

— Прощай! Делай, что я приказал… И сразу к командиру…

И вот я иду домой.

За мной неотступным воплем Софиино «нет-нет-нет». Перед глазами ее искаженное лицо.

Валерий сказал: «Я понимаю…» Но голос у него был неуверенный. Да и странно было бы, если бы он произнес это твердо. Как может постичь тот час и такую минуту человек, который не прошел через тысячу смертельных дней?

Иду домой. Дома меня ждет Валя. Должен рассказать ей все. Хорошо, что сегодня Вали со мной там не было. Она бы испугалась, увидев Софию, и мне пришлось бы наспех, так, как Валерию, рассказывать и объяснять.

Теперь я расскажу ей все медленно. Очень медленно.

Поймет ли она?

Не знаю.