1982

Пер. А. Островского.

ЕЩЕ ОДИН ЧУДАК

ЕЩЕ ОДИН ЧУДАК

В новом доме на 8-й Новой улице недолго, меньше года, прожил старый тихий и одинокий человек. Так он и умер — тихо и одиноко. Как прожил свою жизнь? Есть ли у него какая-нибудь родня? Никто не успел этого узнать. У новоселов, как известно, куча хлопот. Особенно в первое время, когда еще не подведен газ, текут краны, в окнах щели, а за мебелью и всякой домашней мелочью — побегай-ка!

Одно знали точно: чудак. Житейские заботы его не волновали. Что-то себе покупал, что-то варил, читал газеты, сидя на лавочке посреди двора, где будущие деревья еще стояли прутиками. Едва познакомившись с кем-нибудь из соседей, он спрашивал:

— Вы знаете, что было вчера?

Одни отвечали, что вчера был дождь. Другие восторженно вспоминали футбольный матч.

— Нет, нет! — качал головой старик. — Я имею в виду… Я интересуюсь в более широком смысле. Скажем, двадцать, тридцать лет назад. — И растерянно моргал.

На это, конечно, каждый улыбался. Проспал, проспал человек не день, не месяц — десятилетия!

Лишь один жилец дома, врач-пенсионер, пытался кое-что рассказать старику о том, что происходило в этом долгом-долгом «вчера». Другие пожимали плечами. О сегодня надо думать. О шумном, требовательном сегодня. И сразу же забывали о старом чудаке. Их нес быстрый поток каждодневного труда, каждодневных забот, радостей, огорчений.

К старому врачу заглядывал еще один пенсионер. Крупный коренастый мужчина с большой головой, бритый, лютый ненавистник бородатых и усатых юнцов. В доме его звали Глухой. Был он и вправду глух, разговаривал громко, на весь двор, на пять этажей вверх и четыре вниз. А когда слушал, подставлял большое волосатое ухо.

— На кой черт ему вчерашний день? — гремел Глухой, сердито глядя на врача. Квадратное лицо, когда он приходил в раж, наливалось кровью. — Было — сплыло. Ишь какой умный.

— Видите ли, — громко говорил в волосатое ухо врач, — этот чудак твердит, что без вчерашнего дня нельзя понять, что происходит сегодня.

— Глупости! — отрубал Глухой. — Было — сплыло. Нечего ковыряться во вчерашнем. Запретить!