Ольга Ивановна лежала неподвижно. У нее до сих пор горели губы, невольно улыбались, что-то неслышно произнося.

Ровный приглушенный шум машин навевал сон, но она так и не уснула до утра. Время от времени поворачивала голову. Майя лежала так же съежившись и, кажется, спала.

Утром Ольга Ивановна тихо оделась и вышла из каюты. Майя на миг повернула голову и снова, закрыв глаза, уткнулась лицом в подушку.

Немного погодя Ольга Ивановна вернулась и весело крикнула:

— Эй вы, сони, просыпайтесь. Чудное утро. Я подожду вас на палубе.

Сидела и ждала, подставив лицо утренним лучам. Через полчаса они подошли: бабушка с расстроенным, а Майя с каменным лицом.

— Боже, какая красота! — молитвенно промолвила бабушка и утерла повлажневшие глаза. — Вот так… — и умолкла.

Наверно, снова вспомнилось ей довоенное путешествие на пароходе с таким же названием. Тот пароход потонул. Воспоминания жили.

Мимо них проходили пассажиры, направляясь в ресторан.

— Пойдем и мы, — сказала Ольга Ивановна. — Я голодна как волк.

Когда сели за стол, спросила, разглядывая меню:

— Что возьмем на завтрак?

Бабушка, видно, не услышала. Майя, уставившись в скатерть, вяло проговорила:

— Мне только чаю…

Ольга Ивановна на это не реагировала, заказала всем яичницу, джем, кофе.

Она уже в который раз заметила, что Майя бросает напряженные взгляды на дверь и на свободный — четвертый стул, и, как бы только что вспомнив, сказала:

— А Вадим Петрович сошел в Сочи.

— В Сочи? — Майины глаза выражали изумление и недоверие. — Он же ехал до Батуми.

— Сказал, что какая-то радиограмма, — равнодушно пожала плечами Ольга Ивановна. — Срочный вызов.

— Когда сказал? — холодно, с явным подозрением спросила Майя.