В эту минуту Ире показалось, что именно этот крик привел ее сюда и напомнил обо всем. Ведь с этого вокзала она ездила к тетке Мотре. Сначала одна, потом вдвоем с Тимофеем. А еще через год втроем.

Представила улочку на краю Калиновки, старую хату с почерневшей стрехой, где ее всегда ждет родная душа — тетка Мотря, бабуся Мотря с милой фамилией Добрывечир.

Знала, что до Калиновки лишь один поезд — утром.

По зашарканному полу прошла в угол, села на твердую лавку и, закрыв глаза, погрузилась в холодное ожидание. Чувствовала, что и сама она — от висков, в которых беспрестанно колотило, до мизинцев ног — цепенеет, и это не удивляло ее и не пугало. Разве не так должно было быть?

Ира не могла знать, что именно в этот вечер две старые женщины, соседки тетки Мотри, скорбно качая головой и вытирая заплаканные глаза, слагали, как могли, письмо к ней, которое, как диктант в классе, записывала на страничке из тетради пятиклассница Дуня.

Высунув кончик языка, она старательно выводила на листке в три косые линейки:

«Добрый день, Иронька, тебе и твоему семейству, и привет от всей Калиновки. Отписываем тебе, как баба Мотря велела нам позавчера, во вторник. Еще два дня полежала, говорила, если станет хуже, чтоб тебе телеграмму дали, а вчера утром пришли к ней, она уже была неживая. Доктор сказал — от сердца. А сегодня, пятнадцатого числа, похоронили ее, спасибо добрым людям, похоронили как положено, по обычаю. А уже когда все разошлись, то мы тихонько помолились за ее душу. А теперь отписываем тебе, как велела нам Мотря с благословением, чтоб ты счастлива была, и мужу твоему и сыну Сашку доброго счастья. И еще говорила, как женится Сашко и пойдут дети, то все они пускай счастливые будут. Такое горе всем нам, Иронька, ведь росли мы с Мотрей с малых лет, как сестры, вот и отписываем тебе с низким поклоном, чтоб знала, что уже нет на свете нашей Мотри…»

«Добрый день, Иронька, тебе и твоему семейству, и привет от всей Калиновки. Отписываем тебе, как баба Мотря велела нам позавчера, во вторник. Еще два дня полежала, говорила, если станет хуже, чтоб тебе телеграмму дали, а вчера утром пришли к ней, она уже была неживая. Доктор сказал — от сердца. А сегодня, пятнадцатого числа, похоронили ее, спасибо добрым людям, похоронили как положено, по обычаю. А уже когда все разошлись, то мы тихонько помолились за ее душу. А теперь отписываем тебе, как велела нам Мотря с благословением, чтоб ты счастлива была, и мужу твоему и сыну Сашку доброго счастья. И еще говорила, как женится Сашко и пойдут дети, то все они пускай счастливые будут. Такое горе всем нам, Иронька, ведь росли мы с Мотрей с малых лет, как сестры, вот и отписываем тебе с низким поклоном, чтоб знала, что уже нет на свете нашей Мотри…»