Неизвестно, чем бы закончилось молчание, если бы серый неожиданно не бросился вперёд. Это было совер­шено молниеносно, никто даже не успел понять, в чём дело. На миг он как бы прилип к Христу, мгновенно вы­хватил руку с чем-то блестящим, прижатым к запястью и предплечью, и сверху вниз нанёс скользящий страш­ный, на волос от тела, мастерский удар.

Потом он выдернул блестящее (слепое лицо его сияло неслыханным, фанатическим восторгом) и проры­дал в триумфе и самозабвении:

— Лотр!.. Церковь святая! Прими врага!

Христос повернулся и, качаясь, смотрел на него. Всё это произошло так быстро, что не могло бы пройти вре­мя даже между одним морганием ресниц и другим. Се­рый расчётливо перехватил нож (никто не заметил, как) и ударил теперь снизу. Но на этот раз он не успел: Юрась стукнул его ногою по руке, выбил блестящее и ударом в лицо свалил на апостолов. Серого схватили.

— Волки Божьи! — в экстазе, с пеною на губах кри­чал серый. — Рвите! Режьте на куски!

— Лотр? — всё ещё покачиваясь, переспросил Христос.

— Взгляните на лучшее моё время! — напрягался фанатик. — На страдание моё! Взгляните, вот терзают меня, но поражён сын Белиала!

Все смотрели на него и на землю. На ней ртутным, не­много искривлённым языком лежал страшный зарукавный икол — уменьшённая копия меча для боя в тесноте. Умень­шённая и, конечно, рассчитанная на удар одной рукою.

— Почему же ты не падаешь?! — хрипел схваченный. — Падай! Падай! Душа твоя уже в пути.

— Мастер, — даже с некоторым уважением ответил Христос. — А падать мне — отчего ж?

Народ ахнул лишь теперь.

— Бессмертный? — фанатик обвис.

— Не действует, — загудели голоса. — Конечно, не действует. Знал бы, на кого руку поднимать.

И вновь молчание. И вновь люди услышали, как диакон на верхних нотах, почти срывая голос, возглаша­ет «Ан-на-фем-ма-а-а-ы».

— Хлопцы! — завопил вдруг молодой. — Так это что ж?! Его гнать будут, проклинать, а мы молчим? Он за­ступается, а мы молчим? На него нож именем церкви за­носят, а мы молчим? Да если они Бога клянут, если нож на него заносят — что дома их, как не гнёзда дьявольские?!

— Раскидать! — подхватили голоса.

— По бревну разнести!

— Гони их из крысиной норы!

Толпа хлынула к церкви.

Через некоторое время вся она, от фундамента до колокольни, ярко пылала: на стены вылили несколько ведёрных бутылей с растительным маслом. Остальные глухо бухали в подклети. Пламя, отыскав тягу в трубе звонницы, начинало лизать колокола. В трубе вертелось и ревело, будто в преисподней, и тромб воздуха, всё время усиливаясь, начинал качать колокола. Иногда они глухо вздыхали.