Пятна света лежали на траве. Пробились сквозь густую листву. Круглые пятна, похожие на серебряные мо­неты. Такие же монеты дрожали и звенели на воде.

«Я понял, — подумал он. — Спасибо. Серебро. Деньги. Они загадят и исказят самую светлую мысль. От них — подлый торг. И неравенство. И зависть. И измена. И гибель. И если я погибну, то это от них. Да ещё от любви к людям и к тебе, земля моя. Это они породили подлость власти. Они породили церкви. Сколько ещё пройдёт времени, пока любовно сплетутся над стенами угнетения живые деревья жизни? Я не доживу».

Ночное небо сияло в бездонном Немане.

«Я не хочу погибать, — попросил он. — Я хочу до­жить. Возьми меня на небо, звезда. Возьми, как Илию. Чтобы тысячелетия проплыли на земле и дни — в жизни моей».

Шелестела листва. Мерцала звезда.

«Нет. Не хочу. Не хочу, пока не сделал предначер­танного мне. Не хочу убегать от труда, от кровавого пота, от земной чаши моей. Гибнуть тоже не хочу. У меня есть друзья, и любовь, и народ мой, и сотни других народов, и ты. Да минует меня чаша сия, но, впрочем, как хочешь. Ибо если ты определишь мне погибнуть, земля моя, я не буду роптать».

Глава XLVI

НОЧЬ БЕЛЫХ КРЕСТОВ

Подошла в ночи немая гостья,

Кроша дубы, как крошат кости.

Конрад Мейер

В огне пожара стояла такая жара, и так жаждали они, что подставляли шлемы под струи крови и во имя Господа Бога, но как язычник богомерзкий Гоген, пили из шлемов кровь зарезанных.