— Я к вратам. Там и посплю где-нибудь, — и Фома вышел из хаты.

Апостолы начали собираться. Только Иуда снял поршни, отодвинул с краешка стола мисы, положил на него тетрадь со своими записями, сбросил плащ и сделал из него на скамье подобие подушки. Зевнул.

— А я тут лягу... Прости... Я успею...

— Конечно, — согласился Христос. — Две ведь ночи не спал. Вздремни. Разбужу утром.

Иуда, не раздеваясь, лёг на скамью. Едва только го­лова его опустилась на свёрток, уснул. Словно в тёмный глубокий омут опустился. Словно ринулся в бездну.

— Ну, так идем, — сказал Христос. — Работать будете, как волы. Помните, дали слово.

— Конечно, — промолвил Петро.

И вновь что-то неискреннее почудилось Христу в его голосе.

— Смотрите только, чтобы мне не довелось сказать: один из вас сегодня не предаст меня.

Пронзительно и свежо начали кричать над сонным городом первые петухи. Люди вышли. Иуда спал камен­ным сном. И тут вновь отворилась дверь, и в щель осто­рожно просунулось горбоносое, в сетке крупных жесто­ких морщин, лицо Матея.

— Раввуни, — шёпотом позвал он. И потом сказал погромче: — Раввуни.

В комнате слышно было только сонное, ровное ды­хание.

И тогда Данель подошёл, осторожно взял со стола рукопись, вышел на цыпочках и закрыл за собою дверь

Перекличка петухов всё ещё продолжалась. Кричал один. Отвечал ему хриплым басом соседний. Ещё один. Ещё. Совсем уж издалека тонюсенькой ниточкой голоса отзывался ещё какой-то. Каждый очередной крик вызы­вал мелодическую лавину звуков.

Кричали первые петухи над городом. Люди сквозь сон слышали их и не знали, что вторых петухов много кто не услышит.

Глава XLV

САД ВОЗЛЕ КОЛОЖИ