Бросил копьё своё ногой и пробил ему грудь.

Сага про Кухулина

И все... смотря на него, видели лицо его, как лицо Ангела.

Деяния, 6:15

Юрась с последней кучкою своих людей стоял в кон­це предмостного сада, там, где он подступал к круче над Неманом. Всё сильнее пламенел восток, и каждый не мог не думать, успеет ли он ещё раз увидеть солнце.

Что-то загорелось точкой в той стороне, где оно должно было взойти. Но это был огонь факела. Потом за­пылала ещё и ещё одна, и Христос понял, что передышке конец, что вообще всему конец. Поняли и не успевшие спуститься. Человек сорок подошли оттуда и стали с дру­зьями, чтобы не быть расстрелянными в воздухе либо в спину во время побега, чтобы умереть с достоинством.

Цепь факелов полукругом приближалась к ним. «Кресты» не хотели, чтобы хоть какая-нибудь мелкая рыба спряталась и проскользнула сквозь их бредень.

— Кончено, — промолвил Юрась. — Какой-то там евангелист сказал бы, что вот пришёл час, вот предаётся сын человеческий в руки сволочи. Прощай, брат. Про­стите, братья. Простите.

— Ты нас прости, — ответил кто-то. — Прощай... брат.

Молодой поцеловал Христа и вдруг почувствовал какой-то удивительный, влажно-солёный вкус на губах.

— Ты что?

— Тихо. — попросил Юрась. — Сделать я ни хрена не успел. Поздно. Жалко. Людей жалко. Земли этой. Она теперича, бедная, восплачет.

— Ничего — успокоил молодой. — Ничего.

Факелы были всё ближе и ближе. Были уже видны залитые жидким багрянцем морды.