Анея, уже развязанная иудеем, безучастно сидела на дне челна. Проплыли лесистые горы, тронутые кое-где первой желтизной осени. Выбежала на кручу красная, трепетная осинка. Любознательно смотрела, а кто это плывёт в челне. Песчаная коса далеко врезалась в тёмно-синюю воду, и кто-то на косе неистово махал руками. Иуда присмотрелся и с замиранием сердечным узнал: на косе стояли Кирик Вестун, резчик Клеоник и Марко Турай.

— Сюда правься! — крикнул кузнец.

Раввуни развёл руками. Весло во время драки ухватила река. И тогда Марко и Клеоник бросились в воду, начали резать её плечами, доплыли, рывком поворотили чёлн к берегу и потащили его. В брызгах свежей воды на загорелых плечах, в пене и хрипе, как водяные кони, как невиданные морские боги.

Иуда черпал забортную воду и омывал лицо, чтобы никто не заметил, что он плачет.

На 6epeгy они долго обнимались и хлопали друг друга по плечам.

— Братец, — захлёбывался Иуда. — Жив... Братец.

— Жив, — подтвердил кузнец. — На зло некоторым, чтоб им на брюхе ползать, а зад тащить.

— Фаустина где?

— На хуторе, — ответил Клеоник. — Сейчас у нас будет жизнь такая, что опасно...

Марко молчал. Иуда знал отчего. Гиава Турая схватили.

— Ничего, — обнадёжил Раввуни. — Главное — и живы. Цела голова и думать можно.

— Зачем?.. — без слёз спросила Анея. — Зачем спасали? Умереть бы. Так оно спокойно.

— Зачем? — и Иуда скверно выругался в гневе. Ошеломлённая Анея заморгала глазами. Румянец стыда залил всё лицо. Но Иуда не обращал внимания на это. Любыми средствами он был рад стряхнуть это бабское оцепенение. Даже бил бы.

— А затем, чтобы не сидеть с ним. И чтобы мысль таки была. И чтобы спасти или поехать всем вместе за милую компанию к праотцу Аврааму, и обниматься там с уважаемой бабушкой Рахилью, и до скончания дней есть без выпивки одного жареного левиафана, аж пока не начнёт тошнить... Тоже до скончания веков.

Он был совсем иным, и все остальные смотрели на него удивлённо.

— Пошли... По дороге поговорим.

...Они шли и толковали о том, что им делать, уже довольно долго, когда Иуда заметил в мелькании лесной листвы какую-то тень. Человек сидел спиною к дороге, и Иуде показалось, что он узнал его. Остальные ничего не заметили.

— Ступайте, — бросил он остальным. — Я догоню.

Обождал, пока друзья не исчезли за поворотом, и осторожно пошёл к человеку. Мягкая трава глушила шаги. Какая-то птица, названия которой он также пока не знал, свиристела в листве. Так ему повезло стать почти за спиною сидевшего.

Иуда не ошибся. Беглец, предательская стерва Ма­тей, сидел и пересчитывал деньги. И тогда Раввуни громко сказал: