Окончено чтение «Овода», еще одной книги из тех, что помогают росту самосознания, готовят внутренние духовные силы к подвигу, закаляют мужество, воспитывают волю к борьбе, высокое чувство справедливости и долга.

Как это такое давнее из только что прочитанного перекликается с горьковским сегодняшним, что именно сейчас зовет на смертный бой.

Призывом к миллионам, и конечно же прежде всего к нему, командиру боевиков, звучит полное молодой энергии и глубокой веры в народ и в его несомненную победу вещее слово Горького:

Вспоминается Шаляпин с удивительно русской и безгранично широкой песней, которая пророчествует им всем мужскую отвагу в бою:

— Р е ш и т е л ь н ы й  н а т и с к! — повторяет Прохор вслух слова Овода и тяжело (от неподвижного сидения затекли ноги) подымается со скамьи.

Он твердо знает, что не дорогой Овода идти ныне. Ленин учит: нужна массовая, созданная из верных людей, сплоченная единством взглядов партийная организация революционеров. Она, и только она, поднимет на борьбу и поведет за собой весь русский рабочий класс. Беда тут пока в том, что в батюшку-царя и теперь, даже после событий Девятого января, еще крепко верят многие крестьяне. Им царь, что Артуру — Оводу — был некогда Монтанелли, его духовный наставник, несмотря на то что дважды отступился от него и послал-таки его на смерть.

«Да, — думает Прохор, — дел впереди непочатый край. И нужен план жизни, твердый и неукоснительный план, на каждый день».

Человек собранный, работящий и энергичный, Прохор Сочалов и в работе, и в одежде, и в быту — везде любит нерушимый порядок. Строг к себе, требователен к другим. И на вид бравый, хоть куда мужик, и компанию любит. Его тоже не чураются многочисленные друзья. Но в компании — непохож на многих. Поднимет чарку, слово горячее скажет, выпьет со всеми, закусит, а дале — ни-ни! И уговаривать его — зря время терять. Выпил однажды — и конец. Не любит он заводных, тех, кого иной раз на дрогах домой после выпивки доставляют.

В рабочей дружине железный порядок завел — пришел хоть раз на занятия — строевые ли, стрельбы или на дежурство дружинное — просто с запашком, а не то что нетрезвый, — из дружины вон!

Его самого знают только командиры отрядов и специализированных десяток. Но и от них он добивается не просто личного примера, дисциплинированности (это само собой разумеется!), но и жесткой, четкой требовательности к каждому дружиннику.

Иное дело — проявление сметки, мужества, находчивости. Тут он и сам горазд, и любого поддержит. Лихость и удаль молодецкую любит и почитает в людях, особенно если она оправдана интересами общей борьбы.