В ту ночь, когда обнаружили тело убитого провокатора, Меньшой сидел в заводской каталажке, а посажен он был еще в начале смены, что заступила с вечера, за попытку пронести через проходную пачку прокламаций «Смерть провокаторам!». Он действительно не был в лесу, где рабочие привели в исполнение свой революционный приговор над матерым агентом охранки, втершимся к ним в доверие. Однако именно он не только знал, но и выследил портного с вечера и видел, когда тот за несколько часов до сообщенной ему «явки» посетил губернского полицмейстера. Вместе с портным он даже ехал в поезде, но нарочно нарвался в главной проходной завода на проверку с несколькими экземплярами заготовленной на этот случай листовки «Смерть провокаторам!», чтобы сбить со следа полицию. И действительно, когда наутро его выпустили из заводской кутузки, он первым из шести подозреваемых попал в тюремную камеру, но он был и первым из тех, что доказали свое полное алиби следователю по особо важным делам.

Приговор привели в исполнение двое. Один из них тот, кто сейчас вышел с Александром Аметистовым из лесу в обнимку, Борис Черняев, представительный блондин с серыми глазами. Писаный красавец, Черняев имел славу местного донжуана, роль которого и была его надежным прикрытием, а часто и его алиби во время его вынужденных отлучек для совершения очередной диверсии или экспроприации, потому что все давно поверили, что Борис ни разу не пропустил и ни разу не отлучился с танцев. Он был влюблен в девушек и в сами танцы. «Такой человек, — думали товарищи по гулянкам, — не может быть способен на что-нибудь серьезное». А Борис давным-давно был в группе экспроприаторов. Помогал выслеживать полицейских, заезжих военных, нападал вместе с двумя своими товарищами из этой группы боевиков и реквизировал оружие. Делать эти вылазки он старался именно в часы, когда танцы были в самом разгаре. Его смазливенькая партнерша по танцам Наташа Вавилина была членом этой же группы рабочей дружины. Они приучили с ней всех к своим недолгим отлучкам в соседнюю рощицу «для амурных дел». И очень удачно разыгрывали назревание страстей или размолвку, заставляя часто говорить о себе, о своем легкомыслии и даже легком поведении Наташи, которая «так много позволяет этому Борису». Бедная Вавилина! Чистая и совестливая девушка вынуждена была однажды удалиться в рощу с мужем Зины Рокотовой, фатоватым полицейским ротмистром, который на всякий случай решил проверить, действительно ли Наташа просто-напросто легкомысленная девица. Его-то жена была о ней именно такого мнения. «Испорченная девка», — сказала как-то она мужу о Наташе. Но ротмистр подумал: «А не может ли быть, что это ее роль в какой-то игре?»