— Иди домой.

В ответ смог произнести глупейшее, случайно выплывшее из памяти банальное слово:

— Прогоняешь?

— Светает, люди увидят.

И тут в нем заговорил герой из дешевого романа:

— Мне уже ничего не страшно.

— Ты пьян…

— Все равно!

— Чего ты хочешь от меня, Антон?

— Ты не была такой. — Хотелось сказать: «Ты была моей», но на это не хватило нахальства.

— Это сейчас не имеет значения.

— О, ты стала умной?

— Жизнь всему научит.

Представлялось в бессонные ночи: обнимет, поцелует, как бы ни сопротивлялась. А сейчас это невозможно. Она снова кашляет, отворачивается.

— Надо поговорить, — произносит он так просто, будто речь идет о покупке дома.

— О чем?

— О нашей жизни. Я хочу взглянуть на ребенка.

Светало, и он увидел: она очень бледна и ужасно исхудавшая, напоминает Аню, когда он впервые увидел ее в подземелье старого лесника. Как-то робко добавляет к сказанному несколько слов:

— Я даже не знаю, мальчик или девочка…

Василинка долго молчит, а на глаза набегают слезы. Она снова закашлялась.