— Разведчик?

— Ну, раз бляйбаю! Два года в полковой разведке. Тыли — наши, языки — наши… Дошел до восточной Пруссии. Только мы речку Дайму перешли — на тебе — шлепнуло! А мечтал до Берлина дойти.

— Немецкий знаешь?

— Так, своей охотой. А потом в школе у нас, в райцентре, хороший учитель по немецкому — увлекся…

Андрей торопился сказать и свое.

— Я ведь тоже из полковой. Тоже — мины, мосты, языки… Малость и с арийцами балакал, приходилось накоротке. Тоже жалею, что не дотянул до логова, до Берлина. Как не сторожились, а наскочили на мину. Так уж вышло. Там же — сам знаешь, где-то и найдешь, а где-то обязательно потеряешь…

Теперь они стояли плечом к плечу — крепкие сибирские парни — и полнились дружеским, почти братским чувством друг к другу.

— Ты тоже комиссован? — спросил Андрей. — Та-ак, а откуда родом?

Степан охотно отозвался. Частил шутливо, давно заученно:

— А есть такая болотная благодать — Нарым, а в Нарыме — Чулым! Там остячки, там кержачки, там комары и мошки, лохматые мишки да кедровые шишки… Ты ведь тоже туда. В Томск или в район. В какой район?

Затаился Андрей, на вопрос не ответил, с вызывным весельем спросил:

— Значит, чулымский… А точные координаты?

Степан докурил цигарку, затер ее сапогом.

— Не совсем, чтоб на Чулыме. — И назвал район.

— Хо-о, так, земляки! — вскипел радостью Андрей. — Я ж из Согры. На самом берегу Чулыма.

— Одесса-мама… — широко раскинул руки Степан, в его черных глазах мелькнула братская теплота. — Ты из каких? Из вольных, или… спецура…

— А вольный, вольный, — заторопился с ответом Андрей. — Мы перед войной в Согру переехали.

От волнения Степан ловил руки Андрея.

— Рядом же Согра, а не бывал. Вот не бывал и все! Да я все больше в районе — кончал там десятилетку. Только хорошую бумагу получил в школе и — повестка. Слушай, Андрюха, ты в каком вагоне двигаешь к мирной жизни?

— В десятом.