От этой неспешной хлопотни, от синих далей, от процеженного хвоей воздуха, такого чистого, столь богатого кислородом, что Павел даже захлебывался в нем, спокойствие лезло в душу. Обо всем неприятном думалось глухо, словно ничего в легких не было, и болел кто-то другой, а друг Гошка — не браконьер.

Сложив дрова, Павел отправлялся в свои шатания.

Он лазил в кустах, сердя недавно прилетевших дроздов. Из желтых трав вспугивал зайцев, собиравшихся густым обществом. Весело было Павлу смотреть на рассыпавшуюся в страхе компанию.

Он ругался с белками, пытался прочесть иероглифы хвоинок, усеявших талый снег, манил токующих тетеревов, изображая их странный, ручьистый крик.

Или шел по заледенелой дороге в низину, раскисшую, поблескивающую тысячью весенних луж, где в фиолетовых березовых кустиках обитали куропатки.

Там — прилетные утки.

Там — носатые пигалицы.

Однажды вспугнул Павел птичью объединенную стаю. С воды поднялись утки, с берега — табун куропаток, с низкой березки — косачи. Весь отряд (двадцать или тридцать птичьих голов) взлетел с треском крыльев, с общим испуганным кряком.

Этот птичий фейерверк снился Павлу больше недели.

В полдневный пожар вялых трав Павел возвращался домой. Он щипал косача, рубил его на куски и варил густую похлебку. Клал в нее лук и сало, сыпал перец.

В ведре кипятил чай.

Похлебки получалось полведра, чаю столько же.

Охотники приходили часа в два. Они шли, увешанные черными птицами, еле передвигая ноги, такие красномордые, с таким звериным аппетитом, что Павлу было приятно смотреть на них.

Нахлебавшись, налившись чаем, они ложились и говорили о разностях охоты: делились опытом. Иногда приносили раненого петуха и, привязав за лапу, дразнили. Тогда Павел вскакивал и, махая руками, начинал ругаться. Иван говорил:

— Да че мы, в самом деле, надумали?

Он брал птицу за лапы и прикусывал ей голову.

Вечером охотники шли на ток — вечерний.

Павел ждал их, сидя на крыльце: вертел транзистор, выискивал интересные волны, потом сидел просто.

От леса тянуло холодом. Сосны плыли. Мигали, вещая перемену погоды, созвездия. В блеклых травах пробегали двойные огоньки: это любопытствовали мелкие здешние жители, мыши и прочие.

Холод, поднимаясь снизу, прохватывал сначала ноги, потом пробирал всего.