– Как и большинство пароходов на угольной тяге, она имела в машинном отделении установку газификации. Морской газогенератор «Капитан», если точнее. Он сжигает некоторое количество угля, чтобы производить газ для освещения и так далее. Газ хранится в большой расширяемой металлической цистерне. Очень надежной, если что. В машинном отделении на поршне, который нагнетает давление, есть автоматический счетчик. Он отщелкивает одно деление на каждом обороте и показывает инженеру, когда нужно смазать механизм. Я вставил в этот счетчик серию металлических иголочек, которые должны были выстроиться в ряд, когда будет достигнуто определенное количество оборотов – количество, означающее, что корабль находится где-то далеко в открытом море. Когда это случилось, они замкнули электрическую цепь и зажгли запальную свечу, которую я вставил в основную газовую цистерну. Меня там, естественно, не было, так что я не видел, как оно сработало, – но сработало же, судя по рассказам.

Салли стало дурно.

– Но зачем вы это сделали?

– Во-первых, затем, чтобы ускорить крах Англо-балтийской компании – он был мне нужен по финансовым соображениям. Вы и сами поняли это, когда приходили в Балтик-хаус. Это было очень проницательно с вашей стороны, но второй причины вы знать не могли, а она заключалась в том, что на борту «Ингрид Линд» находился агент мексиканского правительства, направлявшийся в Москву. При нем были документы, которые заставили бы моих русских спонсоров отозвать свою поддержку проекту. Для меня это возымело бы катастрофические последствия. Сейчас обстоятельства сложились так, что я вот-вот подпишу контракт с тем же самым мексиканским правительством – и в накладе не останется никто. Все получат пользу: и рабочие с семьями и детьми, и целые сообщества в этой стране и в Мексике. Дети в Барроу будут иметь кусок хлеба и пойдут в школу благодаря тому, что я сделал. В Южной Америке многие получат медицинскую помощь, чистую питьевую воду, транспорт для фермерской продукции, образование, безопасность – и все потому, что я своевременно потопил «Ингрид Линд». Это был гуманистический, милосердный поступок, и если бы мне пришлось совершить его снова, я бы сделал это без малейших колебаний.

– А как насчет невинных людей, погибших в процессе?

– Не стану притворяться, будто сожалею о смерти людей, которых никогда в жизни не знал. На такое никто не способен. Если кто-то говорит, что это не так, – он лжет. Вы скажете, что это вздор, вранье. Нет – я обещал вам правду, и это правда: я не жалею о том, что убил этих людей. Если бы я не уничтожил корабль, погибло бы куда больше народу – от голода, нищеты, невежества и войн. Это был акт высшего милосердия.