— Он сам решил, что в общежитии ему будет лучше. Здоровый моральный климат, так сказать. Сейчас об этом много в газетах пишут...

— А дома что? — продолжал Харченко. — Этого климата не хватало?

Хозяин кисло усмехнулся.

— Опять заставляете меня обратиться к народной мудрости! А она говорит: «Входя в дом, хозяев не бьют». А вы ударить пытаетесь, молодой человек...

— Ну, и не очень-то я молодой... — начал Харченко, но Хаджиханов жестом остановил его.

— В каком общежитии? На каком предприятии работает Кенжа?

— Там, где и работал. На механическом заводе, — пожал плечами хозяин.

— Вы давно его видели? Когда были у него в общежитии? — сверлил Хаджиханов глазами лицо хозяина.

— Зачем давно? Сын все-таки... А у нас, сами знаете, сын — это все для родителей...

«А для вас он оказался ничем!» — чуть не вырвалось у Хаджиханова, но он сумел сдержаться.

— Зачем давно? — повторил Тураходжаев-отец. — Недавно видел. И всегда вижу! Только в общежитие он запретил нам ходить. «Не маленький, — говорит, — не в детский сад хожу, а на заводе работаю! Вы что, хотите, чтобы меня ребята на смех подняли?» Мы и воздерживаемся пока. Да и докторская диссертация у меня на подходе...

«Вот сейчас ты, «ученый муж», наконец-то правду сказал! — снова с трудом удержал готовые сорваться с языка слова Хаджиханов. — Докторская диссертация! А раньше — кандидатская. И всегда — желание выглядеть респектабельным, благополучным, чтобы, не приведи аллах, кто-то мог сказать злое слово о семье Тураходжаевых... И вот — результат!»

— На завод и в общежитие поедете вы один, — сказал Хаджиханов Харченко, когда они вышли из дома Тураходжаевых. — Можно было бы и не ездить туда, все ясно и так. Кенжу вы там не обнаружите. Но порядок есть порядок.

Комендант общежития механического завода, где проживал Кенжа Тураходжаев, чистосердечно призналась Харченко, что не видит его уже больше месяца.

— Может, опять у родителей живет? — предположила она. — Родители богатые. И дом свой, и машина. Только я вам честно скажу, товарищ майор, мне, например, намного легче, когда Кенжи нет в общежитии! — с чувством произнесла она.

— А что? Очень веселый парень? — спросила Харченко.

Комендант в сердцах махнула рукой.

— Такой веселый, что дальше некуда! Одним словом, оторви да брось!

Практически ничего нового не могли сказать Харченко о Кенже на заводе. В отделе кадров подтвердили, что Тураходжаев Кенжа числится у них в сборочном цехе, но начальник цеха почти слово в слово повторил сказанное комендантом.

— Месяц я его на рабочем месте не вижу! Наверно, снова подался к родителям.