— Бросьте эти дурацкие шуточки, поручик Лановой! Видно, вам противопоказано много пить. Шуберт — великий композитор.

— Ха-ха-ха!.. — покатился контрразведчик. — Красная анциллихенция в мои руки угодила. Про Шуберта знает. Я тоже композитор. Разыграл все, как по нотам. А теперь к делу. За то, что ты меня тогда не кокнул, я хочу отплатить добром. Даю слово офицера и дворянина — отпущу тебя на все четыре стороны, но при одном условии: у тебя никогда не было при себе ста империалов, уловил?

— Уловил.

— Ага! — обрадовался контрразведчик.

— Под пистолетным дулом на любые условия пойдешь. Забирайте золотые, черт с ними, хоть я и никакой не Лебедев.

— Золотые что, суета сует, хотя и не помешают. Однако условие на этом не кончается. Совершенно очевидно, что ваша контора поручика Домжинского прибрала к рукам. Царствие ему небесное и вечный покой, — мучитель размашисто перекрестился кольтом. — А тебя и кинули вместо покойника. Расскажи мне все, как на духу, с каким заданием пробрался в Асхабад, да и катись колбаской по улице Спасской. Ну, давай, исповедуйся... Не скромничай! Я даже подскажу тебе начало. «Прибыл я, чтобы перехватить каналы связей противника в свои руки»... Так? Угадал?

— Уверяю вас...

— Какой ты офицер, ежели у тебя подштанники солдатские. Я в «волчок» поглядел, когда тебя в камере переодевали. В полумраке сперва не распознал. А уж у генерала!..

— Сейчас вся Россия в солдатских подштанниках.

— Да хватит тебе паясничать! — в сердцах вскричал Шуберт. — Так и подмывает влепить тебе пломбу в лоб из этой машинки, — он помахал кольтом. — И не думай, красная гнида, что я, офицер и дворянин Шуберт, честь свою замараю сотней золотых. Законный военный приз! И потом, как сказал великий поэт: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». Я продал тебе свою рукопись, то бишь рапорт начальнику контрразведки о задержании красного шпиона Лебедева. Уловил? Рукопись эту я не напишу. Но зато выкладывай все, душа из тебя вон. Все выкладывай, харя мужицкая!..

Он опять помахал кольтом, ухмыльнулся и продолжил:

— Значит так: «Имел я задание узнать, кто именно в Ташкенте возглавляет заговор. О заговоре в ЧК пронюхали, а главарей не знаем...» Ведь так, а?.. Маллесон хитрая бестия! Сначала проверял тебя шифром через Уайта. У них искровой телеграф в Бухаре работает исправно[21]. А потом говорил в общих чертах, никого не назвал... А ты вот назовешь. Всех! Ну, выкладывай! А иначе попадешь ты в подвал. А там такие великие мастера своего дела! Ахнуть не успеешь, как все выложишь!

Прекрасно понимал Лебедев, что садист и живодер Шуберт морочит ему голову. Он ждет, чтобы красный разведчик рассказал о задании командования, а затем спокойно разрядит в него всю обойму. Что делать? Выдумывать «легенду»? Не поверит. Он разгадал меня и все понял. Досконально! Хитрая бестия. А попасть в подвал... Страшно об этом даже подумать. Лучше смерть. Броситься на негодяя? Пусть застрелит!.. А вдруг только тяжело ранит? В подвал!.. — Анатолий Викторович утер со лба холодный пот.