— Ты бы, жених, стишок сочинил!

— Давай, Марзя!

— Стишок!

Марзя, глядя на Фомина, проговорил:

Грянул взрыв смеха. Фомин не устоял перед искушением и захохотал со всеми.

Ольга встала, взялась за платок. Борзов хотел было задержать ее, но Сенька легким жестом остановил его.

— Спасибо, мальчики! Паша, ты меня проводишь? Ольга и Марзя ушли. Обстановка в избе сразу изменилась.

— Ты чего не пьешь? — повторил Борзов.

— Он к заграничным привык, — сквозь зубы процедил Сенька. — Немцы шампанским его поили.

— Не забывайся, — вмешался Илья, — а то я не посмотрю, что ты Сенька-пулеметчик и что у тебя документы в порядке…

— А ты не лезь. Это тебя не касается.

— Не дури…

Борзов, разряжая обстановку, потянулся к бутылке. Фомин тут же отозвался на его жест:

— Лей, не жмись! А Марзя сейчас Ольге сочиняет!

Упоминание об Ольге подстегнуло Сеньку. Он выпил, провел по губам ладонью, набычился:

— Ты вот в плен сдался, винтовку бросил, а теперь на готовенькое пришел в калошах. Думаешь, тебя здесь по головке погладят? Здесь тоже стреляют. — Сенька уже плохо понимал, чего хотел от Крылова.

Крылов сидел, опустив голову. Никто еще так не оскорблял его. Сеньку он сейчас ненавидел.

— Ну, чего молчишь? — прикрикнул Сенька. Крылов взглянул в помутневшие Сенькины глаза:

— Ты не только дурак, ты сволочь.

Если бы не Борзов и Антипин, Сенька наверняка опрокинул стол.