Вера Нефедовна была довольна: она вывела лобастого человека из себя. Но перемены в нем удивили ее, и помимо своей воли она почувствовала нечто вроде симпатии к нему. Что ж, в конце концов и ей отвечать за подбор кадров. На фронте должны быть победы, Храпов и ему подобные нужны там. Пусть едет. И ее личные интересы не пострадают, и Евгений Вениаминович будет доволен: как-никак, а Храпов его давний знакомый.

Она почувствовала, что поступила удачно. Одним махом убила двух зайцев: и тот устроен, и этот.

На прощанье она наградила его одной из своих прелестных улыбок, а он деликатно пожал ей руку.

Получив документы, Храпов покинул Управление и только за воротами почувствовал, как выдохся. Эта женщина вымотала его.

Он присел в скверике на скамью, закурил. Рядом под присмотром старушки играли дети, мальчик и девочка, по дорожке деловито сновали воробьи. Храпов смотрел на детей — в Ростове и у него такие вот внуки, — на полную птичьего смысла воробьиную суету и понемногу успокаивался. Наконец-то ослабевало напряжение, с каким он жил последние недели. Скоро он начнет работать вместе с Лашковым, старым другом!..

А Вера Нефедовна, проводив Храпова, раскрыла сверток. Четыре банки красной икры. Одну она пошлет Леонтию Леонтьевичу. Хватит с него банки, все равно отдаст другим, незачем бросать добро на ветер. Одну оставит у себя в Москве, а остальные отвезет на дачу — не забыть только предупредить Леву, что в субботу будет там сама. Что-то неладное творится с парнем. Посерьезнел, ночует один.

* * *

Рабочий день кончился, но банщик дед Сергей не уходил домой: предупредили, что будет сверхурочная работа. Работа так работа — к ней не привыкать. Думал на старости лет отдохнуть, а тут война. Все вздорожало, на пенсию не проживешь — без приработка нельзя. Пенсии-то у него всего на две буханки хлеба. Жива была старуха — кур держали, поросенка, картошки пять соток садили. Чуть что — мешок на базар. Выручка, конечно, не ахти какая, но много ли старикам надо? Дети выросли, разлетелись кто куда. Сыновья на войне, дочка в эвакуации. За нее-то старик не беспокоился: хоть и не сладко на чужбине, зато с мужем ладит и дети здоровые. Это одинокому хуже некуда — вроде как незаконно живешь. Да и душа не лежит для одного себя-то. Спасибо Кате Крыловой и ее дочке Шуре, не забывают старика: и в комнате приберут, и о лекарстве для него, когда надо, позаботятся. Без них давно бы ноги протянул. И он им понемногу помогает: то дверь подремонтирует, то валенки подошьет, то кастрюльку починит. Руки у него хоть и старые, а умелые, чего только за свою жизнь не переделали. И слесарил, и на сборке работал, и на ремонте; паять, лудить, клепать — все мог. Ну а замок исправить или керосинку наладить — тут и ума не надо.