Днем не прекращалась артиллерийская дуэль. Немецкий передний край был так же изрыт снарядами, как позиции батальона.

* * *

Отличился Камзолов. Он разглядел впереди замаскированное немецкое орудие.

— И фрицы рядом, копают!.. — возбужденно сообщил он.

Без нужды сорокапятчики не стреляют, не обнаруживают себя, но тут был особый случай. Крылов не забыл смерть Асылова и Омского, гибель расчета Пылаева.

— К орудию! Осколочным… Так! Еще два снаряда. Еще! Хорош.

Немцы ответили яростным артналетом. В тот же день комбат, представляя батарейцев к боевым наградам, вызвал к себе младшего лейтенанта Николаева. Взводный уходил в приподнятом настроении:

— Скоро вернусь!

Он выскочил из траншеи, побежал к дороге, нырнул в какое-то укрытие, пережидая артналет, снова выскочил наверх и скрылся среди изуродованных снарядами деревьев.

Но он не вернулся, как обещал. Вечером сорокапятчики узнали: от комбата он ушел еще днем. Что-то случилось. Крылов и Мисюра осмотрели дорогу от передовой до хозвзвода, но Николаева не встретили.

Его нашли на другой день. Иссеченный осколками, он лежал в разрушенном снарядом блиндаже.

Похоронили взводного в пустовавшем ровике. Могилу забросали комьями мерзлой земли, смешанной с почерневшим от пороховой копоти снегом, в землю воткнули доску от снарядного ящика, на ней карандашом написали: «Младший лейтенант Николаев. 21 год».

* * *

Лошади снова везли орудие вслед за пехотой. Крепчали морозы, дымилась поземка, выли ветры и, казалось, люди безнадежно затерялись в бескрайнем снежном мире. Но Крылова вьюга не тревожила. Он привык к фронтовым дорогам, к понуро шагающим лошадям, к неутомимо идущей пехоте. Он шел и отдавался своим мыслям, которые уносили его за пределы войны. Там исчезало время и пространство, ветры и метели, а рядом с ним была Ольга, и от ее присутствия ему становилось уютно и тепло. Пусть бегут дни, месяцы и годы, он найдет ее, они снова встретятся друг с другом!

Думал он и о Гале, которая разыскивала пропавшего Сашу. Тогда образы Ольги и Гали сближались, укрепляя в нем его надежды.

Колонна останавливалась. Увязая в снегу, он обходил орудия и лошадей, выбирался на дорогу к пехоте.

— Что там, лейтенант?

— Ни черта не видно.

Впереди приглушенно хлопали выстрелы.

— Конь устал, — ворчал Сафин. — В деревню пора, отдыхать надо!