Трой добавил к своему обычному гриму несколько штрихов, чтобы сделаться совершенно неузнаваемым. Выходя на арену, он все же испытывал тревогу, однако его опасения не оправдались. По окончании представления он облегченно вздохнул, не узнанный ни Батшебой, ни ее людьми.

Тем же вечером, уже при искусственном свете, давали еще одно представление. На сей раз Трой отважился произнести не слишком громко несколько реплик. Он как раз завершал последнюю из них, стоя на самом краю круга, когда заметил, что один из зрителей устремил острый взгляд на его профиль. Трой быстро отвернулся, узнав мошенника Пеннивейза – бывшего управляющего и заклятого врага Батшебы, который до сих пор слонялся по округе.

Сперва Трой решил не придавать этому особого значения и действовать по обстоятельствам. То, что Пеннивейз разглядел его черты под гримом, представлялось возможным, хотя и небесспорным. Подумав, как низко он падет в глазах жены, узнай она о теперешней его профессии, отставной сержант с новой силой ощутил нежелательность разоблачения своего инкогнито. Даже если он решит не возвращаться домой, ему незачем делаться предметом сплетен. Он предпочел бы, оставаясь для всех мертвым, сперва разузнать, как идут дела на ферме, а уж затем принять решение.

Рассудив так, Трой вышел на разведку. Мудрее всего было бы отыскать Пеннивейза и, если удастся, поладить с ним. Трой надел пышную фальшивую бороду и отправился бродить по ярмарке. Уже почти стемнело, и «приличная» публика готовилась разъезжаться по домам в своих телегах и двуколках.

Самая большая палатка с закусками принадлежала хозяину трактира из ближайшего города. По общему признанию, в его заведении имелось все необходимое для обеда и отдыха, а он сам пользовался в округе репутацией столь же солидной, как его телосложение. Шатер подразделялся на закусочные первого и второго класса. Было также небольшое помещение для наиболее состоятельных гостей, отгороженное буфетною стойкой, за которой суетился сам хозяин в жилете и белом фартуке. Привычная ловкость его движений позволяла думать, будто он всю свою жизнь обслуживал посетителей именно здесь, в этом шатре. Внутренний зал для избранных был обставлен столиками и стульями, имевшими при свечах вполне уютный и даже роскошный вид, дополняемый большим блестящим кипятильником, посеребренными чайниками и кофейниками, китайскими чашками и кексами с изюмом.

Остановившись у входа, рядом с цыганкой, которая жарила блинчики на маленьком костре и продавала их по пенсу за штуку, Трой заглянул в глубь шатра. Пеннивейза он не увидел, зато увидел Батшебу: она сидела в дальнем конце, за одним из столов для привилегированных персон. Обойдя шатер снаружи, Трой услыхал ее голос и еще один – мужской. Кровь прилила к его лицу. Неужели Батшеба до того забыла всякие приличия, что флиртует на ярмарке?! Или она уже не сомневается в смерти мужа? Стремясь найти ответы на эти вопросы, Трой извлек из кармана перочинный ножик, тихонько сделал в холсте небольшой крестообразный надрез и, отогнув уголки, получил отверстие размером с печатку для сургуча, заглянув в которое тут же отпрянул: голова жены оказалась в каких-нибудь десяти дюймах от его головы. Это было чересчур близко, а потому неудобно. Трой шагнул в сторону и сделал еще один надрез, чуть пониже, за стулом Батшебы. Отсюда, из тени, он мог спокойно наблюдать за ней.