– Миссис Трой, вы когда-нибудь выйдете замуж снова?

Совершенно сбитая с толку прямотою вопроса, Батшеба молчала более минуты и только потом ответила:

– Я еще не размышляла об этом всерьез.

– Понимаю. И все же со смерти вашего супруга прошел почти год…

– Вы забываете о том, что его смерть не вполне доказана. Может статься, он жив, а я вовсе и не вдова, – сказала Батшеба, пытаясь воспользоваться случаем, чтобы уйти от разговора.

– Смерть вашего мужа доказана если не прямо, то косвенно. Человек видел, как он тонет. Всякий, кто в здравом уме, не может не считать его погибшим. И вы, мэм, я полагаю, не исключение.

– Верно. В противном случае я вела бы себя иначе, – произнесла Батшеба мягко. – Правда, поначалу у меня было такое странное чувство, будто он не мог умереть. Тогда я считала это ощущение необъяснимым, но теперь нашла объяснение, и даже не одно. И все же хотя теперь я и уверена, что больше его не увижу, я не думаю о новом замужестве. Иметь такие мысли было бы недостойно.

Воцарилось молчание. Батшеба и Болдвуд свернули на пустынную тропу, идущую через луг, и ничто не нарушало тишины, кроме скрипа седла и рессор. Через какое-то время Болдвуд опять заговорил:

– Помните, как в Кестербридже вы упали без чувств, и я понес вас в «Королевские доспехи»? На всякой улице бывает праздник. Тот день был моим.

– Да, да, я знаю, – торопливо проговорила она.

– Я всю жизнь буду жалеть о том, что в силу сложившихся обстоятельств вы не стали моей женой.

– Мне тоже очень жаль… – сказала Батшеба и тут же исправилась: – То есть… Я имею в виду… Мне жаль, что вы подумали…

– Для меня и удовольствие, и мука – вспоминать те прежние дни, когда я был для вас чем-то, а он еще ничем, и вы были почти моею. Но это, конечно, пустое. Я никогда вам не нравился.

– Вы нравились мне. И я вас уважала.

– А теперь?

– И теперь.

– Что?

– То есть как «что»?

– Я нравлюсь вам или вы меня уважаете?

– Не знаю. Нам, женщинам, нелегко выражать свои чувства при помощи языка, который мужчины создавали главным образом для себя. Я обошлась с вами бездумно, непростительно, зло! Целую вечность буду об этом сожалеть. Если бы я могла хоть как-то исправить ту ошибку, я исправила бы ее с радостью. Ничего другого в целом мире я не желаю так же сильно. Увы, это невозможно.