По тому, как доносчик держался, Трой сразу же понял, что в записке говорится о нем, хотя и не сумел разобрать слов. Казалось, предотвратить разоблачение уже никак невозможно. «Проклятье!» – пробормотал Трой, прибавив несколько бранных слов, которые прошуршали в темноте, как дуновение злого ветра. Тем временем Болдвуд сказал, беря записку с колен Батшебы:

– Позвольте, миссис Трой, я это уничтожу, если вы не будете читать.

– Ах, – промолвила Батшеба небрежно, – может, и следовало бы прочесть, но я и так догадываюсь, в чем дело. Он просит у меня рекомендательное письмо или хочет передать мне какую-нибудь пакость про моих работников. Все это уж не раз было.

Болдвуд протянул Батшебе блюдо с бутербродами, и она, чтобы взять один, переложила записку из правой руки в левую, в которой до сих пор держала кошелек. Трою вдруг представилась возможность спасти положение, и он чутьем понял, что необходимо действовать. Опущенная рука жены почти касалась парусины шатра. Розовые подушечки изящных пальцев, голубые жилки на запястье, коралловый браслет – все это было хорошо знакомо Трою! Бросив на руку Батшебы еще один взгляд, он бесшумно приподнял нижний край палатки, натянутый довольно слабо, и, продолжая смотреть в отверстие, с быстротою молнии (ловкость и проворство составляли его главные достоинства) выхватил записку. Улыбаясь негодующему крику, который вырвался из груди Батшебы, он бросился сквозь темноту к крепостному валу, спустился в ров, пробежал около сотни ярдов по дну, затем вновь поднялся и медленным шагом смело вошел в шатер через главный вход. Теперь ему нужно было разыскать Пеннивейза и сделать так, чтобы Батшеба больше ничего не слыхала о нем, своем муже, пока он сам не пожелает перед ней появиться.

Войдя, Трой стал встревоженно озираться. По видимости, он не хотел обращать на себя излишнее внимание и потому не спрашивал собравшихся о Пеннивейзе. В эту минуту один мужчина рассказывал другому о том, как дерзкий вор пытался выхватить у молодой дамы кошелек, просунув руку под край шатра: очевидно, приняв листок бумаги, который женщина держала, за банкноту, негодяй дал стрекача, не взяв кошелька. Как же он, наверное, разозлился, поняв свою ошибку!.. Презабавный вышел анекдот!

О маленьком происшествии, наверное, узнали немногие, потому что рассказ не остановил ни скрипача, который наигрывал «Пляску майора Малли», ни четверых сгорбленных стариков, которые, держа в руках трости, пританцовывали без тени улыбки на серьезных лицах. Пеннивейз стоял за ними. Трой скользящей походкой пробрался к нему, кивнул и шепотом произнес несколько слов. Мужчины переглянулись, как видно поняв друг друга, и вместе вышли в ночь.