Батшеба вернулась в дом, озабоченная новой бедой. То, что сказал ей Оук, не явилось сокрушительным ударом, однако очень встревожило ее, заставив очнуться от мрачного забытья последних месяцев. Теперь Батшеба всерьез задумалась о Габриэле и о том, почему он ее покидает. Ей вспомнилось множество мелочей, совершенно незначительных в отдельности, однако в совокупности недвусмысленно говоривших: с некоторых пор Оук явно сторонился своей хозяйки. С чувством запоздалой боли Батшеба поняла, что от нее бежит последний из тех, кто был ей предан. Тот, кто верил ей и стоял на ее стороне, даже когда весь мир был против, теперь утомился, как и другие. Позабыв о прошлом, он предоставляет ей продолжать борьбу в одиночестве.

Следующие три недели принесли новые доказательства того, как охладел Габриэль к своей госпоже. Прежде он входил в маленькую гостиную или в контору, где хранились счета, и ждал, пока хозяйка спустится, а когда началось ее добровольное заточение, оставлял записки. В последнее же время он либо вовсе не входил в дом, либо являлся в неурочные часы, рассчитывая на то, что не встретится с Батшебой. Если ему требовались указания, он писал ей кратко, без обращения и без подписи. Она была вынуждена отвечать в той же манере. Теперь бедную Батшебу все сильнее саднило неприятнейшее сознание того, что ее презирают.

Пока она предавалась такого рода невеселым размышлениям, осень угрюмо приблизилась к концу и наступило Рождество. Завершился первый год законного вдовства Батшебы, с тех же пор, как она стала жить одна, прошло уже два года с четвертью. Заглянув в собственное сердце, Батшеба, к немалому своему удивлению, поняла: то событие, воспоминания о котором должны сейчас ожить в ней с новой силой – трагедия, разыгравшаяся в пиршественной зале Болдвуда, – не волнует ее. Однако она терзалась от мысли, что по неведомой причине все от нее отреклись, а возглавляет этот исход Габриэль Оук.

Выйдя из церкви, Батшеба стала озираться в надежде его увидеть. Во время богослужения низкий голос Оука, долетавший с галереи, казался ей совершенно безучастным. Но, может быть, он по старому обыкновению проводит свою хозяйку до дому?.. Да, вот он показался. Однако, увидав, что она обернулась, Габриэль отвел взгляд и, едва выйдя из ворот, свернул на первой же развилке.

Следующим утром Батшеба получила тот удар, которого давно ждала: Оук письменно, по всей форме, известил ее о том, что отказывается от продления договора найма, срок коего истекает на Благовещение. Над этим письмом она горько расплакалась. После всего произошедшего безнадежная любовь Габриэля казалась Батшебе чем-то принадлежащим ей по неотъемлемому праву, и теперь она была уязвлена и опечалена тем, что он решил отнять у нее эту любовь, когда ему заблагорассудилось. К тому же Батшебу тревожила необходимость снова полагаться лишь на свои силы: она более не ощущала в себе энергии, требуемой для того, чтобы ездить на биржу, менять, покупать и продавать. После смерти Троя Оук ездил на ярмарки один, ведя дела обеих ферм сразу. Что же теперь оставалось делать Батшебе? В какое уныние превращалась вся ее жизнь!