Незадолго до этого разговора Ним, памятуя обещание, данное вчера Карен, позвонил Гарри Лондону, чтобы спросить, знает ли тот про дело о хищении энергоресурсов, где фигурировал бы Лютер Слоун.

– Еще как знаю! – ответил тот.

Когда Ним сказал, что у него есть личный интерес, Гарри Лондон объявил:

– Сейчас поднимусь к тебе.

Теперь он настаивал:

– Все предельно серьезно! Твой приятель Слоун больше года ставил обводы счетчиков – множество обводов!

– Он мне не приятель, – с раздражением сказал Ним. – Я дружу с его дочерью.

– У тебя таких подружек пруд пруди!

– Прекрати, Гарри! – Ним тоже начинал злиться. – Карен парализована. – Он рассказал, что знает о семье Слоун: как оба родителя помогали Карен деньгами, и как Лютер Слоун влез в долги, чтобы купить для Карен специально оборудованный фургон. – Я уверен в одном: отец Карен тратил деньги не на себя.

– И что, это оправдывает воровство? – язвительно спросил Лондон. – Не оправдывает, сам прекрасно знаешь.

– Да, знаю. Но если уж нам известны смягчающие обстоятельства, можно подойти к делу менее сурово?

– Что конкретно ты имеешь в виду?

Ним решил не замечать язвительного тона.

– Ну, потребуем возмещения, дадим Слоуну время: пусть компенсирует убытки, – но уголовное преследование не начнем.

– Ним, вот уж никогда бы не подумал, что мне придется от тебя такое услышать, – холодно произнес Гарри Лондон.

– Ой, бога ради, Гарри! У всех бывают особые обстоятельства.

– У меня не бывает. И я с полной ответственностью говорю: дело Слоуна пойдет как положено, и в ближайшие дни будет предъявлено уголовное обвинение. Или можешь меня уволить и сделать все по-своему.

– Не городи чушь, – устало сказал Ним.

Наступило молчание. Потом Гарри спросил:

– Ты думаешь про Йеля, да?