— Что это с ним? — спросила Аглая. — Ты пройди в горницу, пусть ест.

Вербин послушно вошел в комнату и сел, сквозь окно он увидел, как глухонемой быстро идет огородом к лугу.

— Не доел, — входя, сказала Аглая. — Бросил, ушел… — Она посмотрела на Вербина. — Свел знакомство?

— С кем? — не понял Вербин.

Она не объяснила, лишь смотрела на него ожидающе, он вспомнил и улыбнулся.

— Вы-то здесь при чем?

— Как знаешь, твое дело. А я помню, что обещала, мое слово крепкое. Познакомились — теперь можно и дальше.

— Это мы уж сами решим.

Она не стала с ним спорить. В этот вечер она учила его травам. Начала она вяло, как бы больше по обязанности, чем по желанию, но потом, он почувствовал, она стала разгораться, голос ее окреп, и она, раскачиваясь немного и прикрыв глаза, повела рассказ о травах.

Она показала ему корень адамовой головы, возвышающий того, кто владел им, над прочими людьми, показала одолень-траву, побеждающую сердце женщины, показала девятисил, заключающий в себе девять сил земли.

Он видел, как, ведя рассказ, она постепенно забывает себя и как бы воспаряется духом, лицо ее становилось все более отрешенным, и спустя время оно уже напоминало маску, похожую на ту, какую он видел однажды в ночном окне.

Разрыв-трава, взятая в левую ладонь, побеждала любые запоры. Истолченная в порошок трава железняк, будучи брошенной между говорящими, вызывала ссору. Ятрышник, называемый также кукушкиными слезками, порезанный мелко и добавленный к овсу, ускорял бег лошади.

Раскачиваясь с закрытыми глазами, эта тучная, задыхающаяся старуха час за часом без устали вела свой рассказ. Казалось, она забыла о своей болезни и немощи. Из неразличимой глубины времени являлись слова о силе земных трав.

Домой Вербин вернулся поздно, хозяйка поджидала его, не ложась спать.

— Много она тебе рассказала, — заметила она, выслушав его рассказ. — Да много и утаила. Вишь, что во вред людям, показала, а что на пользу, про то молчок. А может, и сама не знает или забыла. Добра-то не делает, вот и забыла.

Теперь уже другая старуха повела рассказ. Оказалось, та же трава одолень побеждает не только сердце женщины, но и болезнь или оговор; девятисил, сорванный накануне Иванова дня, до восхода солнца, высушенный, истолченный, а после зашитый в одежду любимой, помогал ей сохранить верность, чернобыльник, добытый в конце августа или в начале сентября и зашитый в шкурку молодого зайца, придавал человеку легкость и быстроту бега, чистотел, носимый при себе, помогал жить со всеми в ладу и всегда быть правым в суждениях, трава блекота, пока человек держал ее в руке, прогоняла страх…