В колонне работа шла заведенным порядком, отлаженный Родионовым механизм действовал наезженно и привычно.

Вскоре приехал инспектор, жгучий брюнет с узким, костлявым смуглым лицом, на котором выделялись черные глаза и горбатый нос; нижняя челюсть инспектора была излишне велика, отчего лицо выглядело постоянно насмешливым. Но он на самом деле часто понимающе и едко ухмылялся, будто ему и впрямь был ведом особый, тайный, забавный смысл всего сущего на земле.

Было в нем нечто одесское, он выглядел веселым южным человеком, свойским, уживчивым, который не строит из всего проблем и с которым можно без труда найти общий язык.

— Ну что тут у вас? — спросил он с усмешкой, когда Вербин и Родионов пришли его встретить. — Слухи какие-то, разговоры… Что вам неймется? — Маркин сонливо, с ленцой озирался. — Легче, мужики, легче живите, — посоветовал он и стал рассказывать анекдот.

Но сразу, едва он приехал, он немедля потребовал проект и стал с таким рвением в него вникать, а потом так въедливо проверять ход работ, что само собой приходило на ум, будто весь этот пыл-жар разожгли посторонние силы. Впрочем, Маркин и не скрывал.

— Я много чего повидал, — сказал он. — Но чтобы сами на себя бочку катили, не приходилось.

Он то и дело заглядывал в проектное задание и целые дни проводил в пойме реки, где шли работы.

— Ну и как? — словно невзначай поинтересовался однажды Вербин, когда они остались вдвоем. — Есть выводы?

— Есть, есть… — как бы успокаивая его, ухмыльнулся инспектор и глянул насмешливо. — Только не делай вид, что ты здесь ни при чем.

Вербин изобразил удивление, Маркин в ответ криво усмехнулся:

— Брось! Ваши в тресте такой пожар развели, мое начальство до сих пор не очухалось. Сам подумай: трест просит, чтобы его колонну мы проверили с пристрастием. Умоляли что-нибудь отыскать. Это как?! — Он засмеялся. — Мне наша дирекция скипидару под хвост сыпанула так, что я полетел сюда без оглядки.

— И что? — вяло спросил Вербин.

Инспектор посмотрел на него насмешливо, но и с некоторой укоризной.

— За кого ты меня держишь? Я эти ваши штуки… насквозь, как на рентгене… — Он погрозил пальцем, приблизил лицо почти вплотную и доверительно, словно по секрету, но все так же насмешливо сказал: — Черта лысого вы ему что-нибудь сделаете.

— Кому?

— Родионову. У него комар носа не подточит. А то, что в пойме начал, его дело. Ему в этом никто не указ.

— Ты напрасно думаешь, что я против него, — заметил Вербин.

— Да? — инспектор понимающе кивнул. — Мы здесь вообще ни при чем. Нас тут и не было.

Проверка длилась три дня, перед отъездом инспектор сел писать заключение. Родионов неприкаянно бродил вокруг, слонялся из угла в угол: было видно, как он мучается и томится.