На самом деле женщины, которые в итоге убивали, сначала часто принимали защитные меры, но со временем выясняли, что они бесполезны и подпитывают цикл выученной беспомощности и цикл жестокого обращения и прощения, который определяет отношения. В каком-то смысле эти «защитные меры» можно рассматривать как девальвированную валюту насильственных партнерских отношений, когда единственным средством передачи жертвой страха и гнева является привлечение третьих сторон и правовой системы. Однако слишком часто эти третьи стороны не могут обеспечить необходимой защиты, а жертва впадает в еще большее отчаяние и остается с партнером, претензии которого по отношению к ней только возрастают. Он удваивает свои усилия, чтобы ограничить ее действия и более бдительно относится к попыткам установить какую-либо форму независимости.

Клинический случай. Ева: избиваемая женщина, которая убила

Клинический случай.

Ева: избиваемая женщина, которая убила

Ева, 34-летняя мать троих детей, была помещена в отделение закрытого типа для психиатрической и психологической экспертизы после убийства своего партнера. Она была переведена из тюрьмы, где ее внесли в группу риска по суициду после попытки передозировки, в результате чего ей был поставлен диагноз психотической депрессии. Перед этим она провела три недели в больничном крыле женской тюрьмы. Она признавала свою вину в непредумышленном убийстве с уменьшенной ответственностью.

Несмотря на то что после ареста она была крайне подавлена, на тот момент, когда я ее встретила, через месяц после перевода в отделение, она не обнаруживала признаков психического заболевания. Она все еще горько плакала, описывая, как скучает по своим детям, и опасаясь за их будущее. Она беспокоилась о предстоящем судебном разбирательстве и не была уверена, согласится ли прокурор уменьшить обвинение до непредумышленного убийства. Хотя казалось, что она переживала стадии горя, чего в любом случае можно было ожидать после недавней потери близкого мужчины, она, похоже, не связывала это горе с чувством вины в убийстве своего партнера. Она оставалась непреклонной, утверждая, что действовала под влиянием сильного страха перед угрозами партнера по отношению к ней и что была права, убив его, так как защищала себя и своих детей. Она чувствовала также, что находилась под влиянием временного безумия в том смысле, что она никогда не стала бы вести себя жестоко по отношению к кому-то другому. Но этот импульсивный и «сумасшедший» акт был вызван годами длительного насилия по отношению к ней, имевшего место даже во время ее беременности младшим ребенком Кэти, которой на момент совершения преступления было год и два месяца.