Ева пошла проверить детей и застала их плачущими в обшей спальне и пытающимися успокоить друг друга. Несмотря на то что она пришла к детям, чтобы успокоить их, женщина видела, как подавлены малыши, и чувствовала себя неспособной сказать им что-то успокаивающее, понимая, что и сама не в силах прекратить дрожать и плакать. Позже она сказала, что ее отчаяние и ужас сильно отразились на детях и осознание этого вызвало мысль о том, что ситуация стала совершенно невыносимой и что нужно что-то делать, чтобы немедленно все это прекратить. Она вспомнила, как боялась, что ее отец убьет мать, и как она часто возвращалась домой из школы в страхе от того, что она может обнаружить, когда войдет в дом, — а также то огромное чувство облегчения, когда отец в конце концов оставил мать ради кого-то еще, когда ей было тринадцать.

Спускаясь вниз по лестнице, она увидела себя в зеркале холла и обратила внимание на то, что, казалось бы, уже научилась не замечать: ее лицо опухло и было искажено, ее макияж растекся по лицу, придавая ему гротескный вид, словно она сумасшедшая.

Ее блузка, которая ночью была постирана и выглажена для работы, теперь была в крови и тональном креме, а несколько пуговиц оторвались. По ее словам, она выглядела как «безумная, сумасшедшая, грязная женщина», и это как рукой сняло ее прежнее смирение. Она почувствовала себя полной решимости и ярости. Войдя в гостиную, она увидела, что ее партнер крепко спит, выпивка стекла у него по коленям, а пролитый стакан валялся на полу возле ног. Вспышка восторга от картины, что он лежит там, уже неспособный напасть, всколыхнула ее. Единственная мысль в ее голове заключалась в том, чтобы остановить страдания и страх, которым подвергались она и ее семья, и для этого ей без колебаний придется убить своего партнера, пока он спит. Истерика и страх оставили ее, она чувствовала себя спокойно, решительно и сдержанно. Она принесла кухонный нож и трижды ударила своего спящего партнера в грудь, проткнув легкие и убив его почти мгновенно.

Затем она позвонила в полицию, сказав, что убила своего мужа, и попросила их немедленно приехать. Когда они прибыли, она дрожала, повторяя эту фразу снова и снова, как робот. Она проявляла все признаки посттравматического стрессового расстройства в частности эмоциональное онемение и шок. В течение следующих полутора лет у нее часто возникали воспоминания об этом событии и о том, как нож вошел в тело, как ее трясло, как выступал пот, очень быстро билось сердце, а дыхание стало частым и поверхностным. Тогда ее арестовали и обвинили в убийстве.