Пугало то, до какой степени Реджинальд свыкся со своим положением. Он начал даже находить в нем приятные, положительные стороны. Он перестал бояться. Но, если губительные последствия «Грез» не ощущаются, это вовсе не означает, что их нет вовсе. В конце концов, сами пострадавшие оставили слишком мало свидетельств, и полагаться приходится на сторонних наблюдателей. Нужно описать все свои ощущения, подумал Реджинальд. Когда-нибудь потом.

Он полежал еще с полчаса, потом решительно поднялся — даже слишком решительно, от резкого движения закружилась голова — и спустился вниз, цепляясь за перила обеими руками. Кажется, на то, чтобы миновать лестницу, потребовалось еще полчаса.

— Куда это ты собрался? — Мэб выглянула из кухни, удивительно домашняя, в фартуке, вся перепачканная в муке, и окинула его сумрачным взглядом.

— Антидот.

Мэб закусила губу, рассматривая его внимательно, а потом покачала головой.

— Возвращайся в постель. Это подождет.

Конечно, подождет. Будь на то воля Реджинальда, и это бы никогда не закончилось. Но именно поэтому с «Грезами» надо покончить немедленно, пока они не стали слишком заманчивы. Пока не стали проявляться иные опасные признаки — близкой ли гибели или сумасшествия. Сейчас, когда чары вроде бы притихли.

— Давай уже покончим с этим, Мэб, — мягко попросил Реджинальд. — Глупо тянуть.

— Льюис меня убьет… — пробормотала Мэб.

— Не дотянется, — хмыкнул Реджинальд. — Послушай, дело почти сделано. Пять минут, и… мы будем совершенно свободны друг от друга.

Еще один взгляд, долгий, внимательный, от которого мурашки бегут по коже. А потом Мэб кивнула и посторонилась, пропуская его на кухню. Стол был засыпан мукой, пахло творогом и ванилью.

— Я решила испечь сырники, — спокойно пояснила Мэб, возвращаясь к готовке. Движения ее были быстрыми, точными, довольно скупыми. Нельзя было не залюбоваться тем, как ловко действуют ее руки.

Реджинальд отвернулся.

После краткой проверки он окончательно убедился, что антидот полностью готов и — надлежащего качества. Следовало бы, конечно, провести несколько лабораторных исследований, но на это времени не было. Да и как их проведешь, если единственные подопытные — они с Мэб. Реджинальд потер переносицу, собираясь с мыслями. Сейчас — или никогда. И «никогда» это очень плохой вариант.

Вооружившись пинцетом, он вытащил аметист, обтер его салфеткой и положил на блюдце. Надо потом вернуть в оправу. Само зелье Реджинальд процедил через несколько слоев фильтровальной бумаги и разлил в три рюмки. Изучил на просвет. Под действием воздуха оно на мгновение окрасилось в рубиново-красный — это означало, что все процессы завершились благополучно — а затем стало тускнеть, светлеть, пока не сделалось прозрачным, как вода. Содержимое одной из рюмок Реджинальд перелил в пузырек, надписал этикетку после чего зачаровал ее. Не хватало еще, чтобы среди его вещей обнаружился антидот к «Грезам спящей красавицы», это породит ненужные вопросы. Подняв оставшиеся рюмки, Реджинальд обернулся.