Другой человек на его месте воспользовался бы всеми преимуществами связи с баронессой Дерован. Впрочем, если бы Реджинальд был таков, он бы Мэб не нравился.

Она замерла, упираясь обеими руками в раковину. Вода текла чуть желтоватая, разбивалась о дно и оседала на бортах ржавыми каплями. Они складывались в причудливый, многозначительный рисунок, и Мэб не могла, вот глупость, оторвать от них взгляд. Вот оно. Ей нравится Реджинальд Эншо. Не в зелье дело. Ей нравится этот человек, нравится во многих смыслах. Он умен, привлекателен; он отличный собеседник и прекрасный любовник, но главное — рядом с ним Мэб в полной мере чувствует себя собой. Не баронессой, не профессором Абартона, даже не желанной женщиной — человеком. Рядом с ним она себя ощущает на своем месте.

А он взял и ушел молча!

Мэб раздраженно ударила по краю раковины. Боль отрезвила, и раздражение быстро прошло. Что она в самом деле? Словно ребенок, у которого взрослые отняли любимую игрушку. Она и в детстве никогда такой не была, и в юности, так зачем начинать сейчас? Нужно просто поговорить с Реджинальдом спокойно.

Вот только — о чем?

«Ты мне нравишься, я хочу, чтобы все оставалось по-прежнему»? «Я хочу продолжить»? «Давай попробуем», отдающее дешевыми любовными романами, которые так любит читать кузина Анемона? «Я люблю тебя»? А что будет, когда Реджинальд поднимет ее на смех?

Нет, не поднимет конечно. Не такой он человек. Безупречным его не назовешь, но чувство собственного достоинства никогда ему не позволит оскорбить Мэб. Но она-то все равно будет себя чувствовать оскорбленной, осмеянной. Будет больно.

С удивлением Мэб осознала, что ей никогда прежде не было больно. Ей просто не приходилось быть отвергнутой. Во всяком случае — по-настоящему отвергнутой, оставленной человеком, чье мнение, чье присутствие имеет для нее смысл, подлинное значение. Она не знала, как следует поступить в таком случае. А ведь еще совсем недавно она разговаривала с бедняжкой Лили тоном, полным превосходства! Какая ирония!

Возможных варианта всего два: можно оставить все как есть, а можно поговорить с Реджинальдом и прояснить дело. Не обязательно в конце концов признаваться в любви и падать ему в ноги. Да и вообще это, как всегда казалось Мэб, делать должен мужчина. Но можно ведь просто поговорить!

Смыв остатки муки, она вытерла руки фартуком, бросила последний взгляд на стол — потом можно будет убрать — и медленно, считая каждую ступеньку, поднялась наверх. На площадке ее опять охватили сомнения. Чувства были для Мэб новы, никогда прежде ей не приходилось мучиться от чего-то подобного, и отчасти она даже наслаждалась этими сомнениями и тревогами. А отчасти ее задержал страх. Самое страшное — услышать ответ и, как сейчас поняла Мэб, по большому счету не важно будет он положительным или отрицательным. Любой ответ означает перемены.