— Я знаю. Не волнуйся, это не повредит твоему королевству. Принцесса Гвендолин, что недавно представили миру, дочь Луасон?

— Да.

— Мы хотим убедиться в этом. Мы пришлем посланника, и ты покажешь принцессу ему. Если в девочке действительно кровь сестры, то пришлем учителя, что поможет развить ее дар, научит азам родовой магии. Такова моя цена.

— Если ты дашь слово, что девочке не будут морочить голову, влияя на ее волю, то я согласен.

— Воздействовать магией на волю дочери Луасон могут немногие, — усмехнулся Свен. — И ни один из них из осторожности к вам не явится. Так что обещаю — очаровать принцессу никто из посланцев не попытается. Ее будут только учить.

— Тогда договорились. Можешь слать своего доверенного мага.

— Руки жать не будем, — усмехнулся Свен. — До встречи, Таиния.

И он исчез. Как и Эрик. Я осталась одна на вершине холма. Даже Луасон растворилась в воздухе. Но одна среди трав я оставалась недолго.

— Тай! Тай! — отчаянный зов Эрика выдернул меня из сна.

Он тряс меня за плечо. Когда я открыла глаза, Эрик облегченно выдохнул:

— Ты жива! — и крепко прижал к груди.

Я слышала, как сильно и часто бьется его сердце.

— Ты жива, — повторил он и поцеловал в волосы.

— Знаешь, она так верила в свою власть надо мной, что даже не подумала скрыть свое колдовство. Если бы кто-то сказал мне, что Луасон убила отца и брата, я бы мог не поверить. Но она видела, что я люблю ее больше жизни…

Эрик крепко держал меня в объятиях, но смотрел в потолок, бесцветным голосом рассказывая свою историю.

— В тот день мы вернулись от целителя. Он подтвердил, что Луасон беременна. Мы были так счастливы! Я боялся прикоснуться к ней, а она смеялась: «Я не больна, Эрик, а всего лишь беременна!» Затянула меня в постель, а в конце, когда я лежал усталый и счастливый, вонзила мне узкий черный нож сюда, — Эрик ткнул пальцем в шею. — Еще спросила: «Тебе не больно, милый?», но я не мог ответить. Лежал, как скованный, а она пела, творя свое колдовство. Потом сказала: «Вот и все! Теперь ты король, Эрик! Ты король, а я королева!» И засмеялась. Я так любил ее смех! Он как серебряный колокольчик. Был.

Эрик замолчал, прислушиваясь к только ему слышному звонкому смеху.

— Я не понимал, что произошло, и возразил: «Я не могу быть королем, пока живы отец и брат». А она сказала: «Их больше нет», — и дунула на пальцы, словно сдувая пыль. Глядя в ее радостные глаза, понял, что это правда.

Голос его прервался. Эрик уткнулся в мой висок, дыша тяжело и прерывисто. Я погладила его по плечу, и он чуть ослабил хватку.

— Она никак не могла поверить, что я вышел из ее власти. Ни когда посадил ее под арест, ни когда зачитали указ о казни. Только увидев магов и целителей, приготовившихся извлечь ребенка из ее тела, поняла, что я действительно убью, пусть и чужими руками. Она поманила меня пальцем: «Эрик, прошу, подойди попрощаться». И я подошел.