Я проснулась от одуряющего запаха свежей выпечки. Не открывая глаз, осторожно втянула аромат и едва не захлебнулась голодной слюной. Так и есть! Где-то совсем рядом лежит и дразнит меня вкуснейшая творожная булочка! А я последний раз нормально ела еще в Соларит-Вулсе! И если сдоба окажется плодом моего голодного воображения, я точно кого-нибудь покусаю!

Повернув голову, я медленно открыла глаза. Моргнула. Резко села. Ватрушка была, и даже не одна. Пышная, ароматная, политая ванильным кремом и посыпанная корицей. Схватив ее, я откусила сразу половину и замычала от удовольствия. Как же вкусно! Невероятно вкусно! Удивительно, что в таком запущенном и разваливающемся замке выпекли такую невероятную вкуснятину!

Запущенном?

Разваливающемся?

Я обвела взглядом комнату и едва не подавилась. Осторожно дожевала, запила булочку стаканом молока. Потёрла глаза и снова осмотрелась.

Ладно, ночью я не слишком приглядывалась и в скудном свете едва тлеющей свечи могла пропустить какие-то детали, но чтобы не заметить все целиком? Я ложилась спать в жутковатой комнате, по стенам которой ползла плесень, а паркет натужно скрипел при каждом моем шаге. А сейчас?

Я снова ошарашенно осмотрелась. Сейчас в окна мягко текли потоки утреннего света, озаряя невероятно красивую комнату. Да, ночью я не приглядывалась к мебели, но разве могла не заметить этот изящный столик, инкрустированный янтарем и лазуритом, или этот комод с золотыми ручками? Хорошо, я не присматривалась к стенам, но разве могла перепутать отслаивающиеся кусками обои с шелкографией, по которой порхали вышитые птицы? А моя кровать? Я сидела в ворохе белоснежных хрустящих подушек, а матрас подо мной напоминал нежное и упругое облако. На окне развевались под дуновением теплого ветерка занавеси – легкие и прозрачные.

Ничего не понимая, я осторожно опустила ноги на пол. Золотистые дощечки паркета оказались теплыми. И пока я шла к окну, ни одна из них не скрипнула.

Отдернув бархатные шторы, я снова осмотрела комнату. Красивая изящная мебель, парча и шелк. Такой комнатой мог бы гордиться даже Правитель Арвиндаля!

Но засыпала-то я совсем в другой обстановке!

– Какого черта? – пробормотала я, в очередной раз протирая глаза.

Даже таз для умывания изменился. Ночью вода текла в проржавевшую посудину, а сегодня это была фарфоровая чаша с росписью. Ветхие, истончившиеся полотенца сменились пушистыми и белоснежными.

На роскошном кресле кто-то оставил для меня одежду – тончайшее батистовое белье и чулки, голубое платье в пол, бархатные, расшитые золотом туфли, атласную накидку с меховой оторочкой. Наряд, достойный королевы!